Больница на Змеиной Горе - стр. 43
— Грейс…
— Как ты только додумался до такого!
— Грейс, сейчас ты отвечаешь не только за собственную жизнь.
Рука жены легла на живот, словно защищая сердечко, что уже билось в ней. Замерла на миг и Ланс было обрадовался, но Грейс упрямо вскинула голову.
— Какой глаз тебе дороже — правый или левый? Кого из нас — меня или Лори — ты первой отдашь на съедение чудовищу?
Ланс не стал отвечать. Все было очевидно.
— Я не брошу Лори. И не брошу тебя. — Она обхватила руками плечи. — Обними меня…
Ланс притянул ее к себе, зарылся носом в волосы.
— Упрямая моя девочка…
И все же, несмотря ни на что, внутри разливалось тепло. Они вместе, и вместе что-нибудь придумают. В конце концов, как бы сильны ни были моросы, их сумели истребить. Значит, чудовище не всесильно. Решение существует. Нужно только его найти.
— Пойдем домой, — сказал он, разжимая объятья. — Нам всем нужно успокоиться и подумать.
Грейс кивнула.
— Кто скажет тетушке Тави, ты или я?
Да… Телохранительнице нужно это знать, чтобы подготовиться. Если к этому вообще можно подготовиться.
— Я скажу, — пообещал он. — Дома.
Он вышел в коридор и едва не сбил с ног малютку гному.
— Господин целитель, хорошо, что я вас застала! — обрадовалась она. — Мочи моей нет больше!
— Что-то случилось? — встревожился он.
Родившуюся с плохим зрением девочку в деревне дразнили «слепушей», а мать все причитала, дескать, кто ж ее такую замуж возьмет, ни иголку в нитку не вдеть, ни прясть, ни ткать… Нашелся все же мужчина, взял в жены, привез в город. Дескать, была бы жена добрая да ласковая, а шитье-вышивание и в лавке купить можно. И она искренне любила мужа, троих детей ему родила, а он до сих пор ее на руках носил.
Все это Ланс узнал третьего дня, когда гнома пришла к нему и попросила «сделать хорошие глаза, если можно, конечно». Ланс не возражал — магия могла подправить кривизну роговицы, откорректировав близорукость высокой степени. Гнома, счастливая, убежала домой, и вот…
— Случилось, еще как случилось!
Он присел так, чтобы его лицо было на уровне лица гномы, заглянул в глаза. Коснулся диагностическим заклинанием. Все в порядке.
— Господин целитель, всеми богами заклинаю! Верните как было!
— Прошу прощения? — не понял он.
— Все не так! Мочи моей нет!
— Конечно, понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть… — осторожно заметил он.
— Какое там привыкнуть! Я-то думала, Вик, муж мой, красавец писаный, а пришла домой — не узнала! Такой старый да страшный, ни в сказке сказать, ни пером описать.
Ланс припомнил крепкого розовощекого гнома. Лет на десять старше жены, но назвать его старым, пожалуй, язык бы не повернулся.
— А детки мои! Тиль, оказывается, вечно сопливый, а Маль только умоешь, и снова грязная!
— Дети часто пачкаются, это для них нормально, — заметил Ланс, подавляя улыбку.
— Для меня ненормально, — отрезала гнома. — А дом? Мой уютный домик? На окнах пыль, под потолком паутина…
Ланс приподнял бровь, пытаясь понять, чего от него хочет посетительница. Не уборку же?
— В общем, господин целитель, спасибо вам, конечно, да только верните все, как было! Чтобы и муж красавец и молодец, и детки славные, и дом чистый.
— Не понимаю вас. Я целитель, а не волшебник.
— Да что тут непонятного! — возмутилась гнома. — Глазки мои верните, как были!
— Боюсь, это не в моих силах, — сказал он, изо всех сил пытаясь не расхохотаться.