Болевой порог - стр. 16
– Не положено.
Я замешкалась, стоит ли говорить про бабушку. Не станет ли она рычагом давления на меня еще и в руках Шевца? А с другой стороны, она же уже сейчас изводится, пытаясь до меня дозвониться.
– Моя бабушка будет волноваться, – набрала в грудь побольше воздуха, – а ей нельзя, у нее сердце слабое.
– Я не могу… на этот счет у меня четкие указания…
С досады прикусила нижнюю губу и потерла пальцами виски.
– Ваш хозяин дома?..
– Уехал с утра… но я передам ему вашу просьбу…
– Передайте, пожалуйста! Это очень важно.
Через час мне сказали, что Шевц ответил отказом. Я бесилась. Металась из угла в угол, как зверь в клетке. Неужели в нем нет ничего человеческого? Просто позвонить бабушке и сказать, что я жива-здорова! Что в этом такого?
Она привыкла, что мы созванивались с ней раз в два дня. Раз в неделю Карманов разрешал мне ее навестить. И так продолжалось пять лет! А сейчас я даже представить боюсь, что скажет ей мой муж, если она решится позвонить ему.
– Послушайте, Олег! – обратилась к мужчине, когда он принес мне обед, – а телевизор мне тоже не положен?
– На этот счет никаких указаний не было… – спокойно проговорил он, складывая руки в замок.
– Так узнайте! – потребовала я, – по телевизору же я никому не позвоню!
– Я узнаю.
В тот день Олег больше ко мне не заходил. Остаток дня я провела, лежа на кровати. А чем еще я могла заняться в четырех стенах? Лежать на кровати, сидеть в кресле, смотреть в окно – выбор не велик. Постоянное одиночество, дефицит общения и замкнутое пространство сильно угнетали. Я чувствовала, что скоро начну сходить с ума.
На следующий день пошел снег. Не отрываясь, наблюдала, как мягкими хлопьями он ложится на землю, покрывая собой черные плешины, которые образовались в результате сильного ветра. Алабаи резвились, гоняя по заднему двору наперегонки.
Я улыбнулась. Хотела бы сейчас оказаться на их месте. Почувствовать свежий, девственно белый снег на своем лице, поймать снежинку на руку… Немного поколебавшись, открыла окно и припала к решетке. Ледяной ветер тут же ворвался в комнату, пробираясь морозом под тонкую тунику. Высунула руку за решетку, чтоб поймать снежинку и тихо засмеялась, когда удалось схватить целую горсть.
– Закрой окно! Идиотка!
Подскочив на месте, я повернулась на голос. Шевц. И его взгляд не предвещал ничего хорошего, впрочем, как и всегда. Решила не огрызаться, поэтому сразу закрыла окно и поправила штору.
– Дмитрий, – начала я, заставив себя назвать его по имени, – могу я попросить…
Он прошел к столу и швырнул на него белый конверт.
– Что это?.. – сердце застучало быстро – быстро, а ладони вспотели.
– Посмотри… – оглядел меня с ног до головы, а потом уставился прямо на грудь.
Я догадалась, что он заметил мои затвердевшие от холода соски, поэтому скрестила руки на груди и вскинула брови.
– Мой бюстгальтер сохнет после стирки, другого у меня нет… Что в конверте?
Шевц не ответил. Отошел на два шага в сторону, очевидно, давая возможность, самой посмотреть.
Когда документ из конверта оказался в моих руках, я забыла, как дышать. Перечитывала его снова и снова, и не могла поверить глазам. Как такое возможно?
Глава 12.
– Что это значит? – спросила глухим голосом.
– То и значит, что там написано.
Я держала в своих руках свидетельство о расторжении брака. Моего брака с Кармановым! Я больше не его жена! И фамилия у меня снова девичья – Логинова… Логинова Ольга Игоревна!