Боль и сладость твоих рук - стр. 18
Ирина выпрямилась и издала тихий стон прежде, чем он накрыл ее грудь теплой рукой, сжимая, взвешивая на ладони. А затем слегка выкрутил сосок – до легкой боли. Она непроизвольно подняла предупреждающий взгляд, но тут же получила легкий шлепок по щеке:
– Не смотри так.
Черт. Она совсем разучилась, что ли? Как она могла посмотреть на дома без приказа? Укоряя себя за неуклюжесть, Ира едва не пропустила тот момент, когда он внезапно для нее поднес к ее рту клубнику со сливками. Но на этот раз не стала поднимать глаз и послушно открывала рот все следующие пятнадцать минут, которые он посвятил ее кормлению. Нежное воздушное прикосновение сливок к губам, чуть шершавое – клубники. Аромат ягод на языке, кисло-сладкий сок, дразнящий небо.
И это было очень интимно. Он умел правильно кормить и быть терпеливым. Ирина мысленно застонала, чувствуя, как непозволительно расслабляется и начинает разогреваться. Она и сама любила подобные сцены, когда надо было быстро сблизиться с сабой. Что могло быть сокровеннее, чем кормление с руки? Что могло восприниматься более лично? Но ей нельзя расслабляться слишком сильно. Она должна все контролировать, чтобы снова не начудить. И, кроме того, нельзя слишком сильно доверяться незнакомцу…
Постепенно она жевала все медленнее, показывая, что насытилась, и большая теплая ладонь начала поглаживать ее щеки, плечи, слегка потягивать соски.
– Вставай. Раздевайся, – наконец, скомандовал он – именно в тот момент, когда она поняла, что расслабилась и готова продолжать.
По ее позвоночнику пробежал холодок, и на этот раз Ирина была счастлива держать ресницы опущенными – она не готова была показывать ему глубину своего замешательства.
– Саба, – позвал он внезапно, когда она сняла все, кроме трусиков. – Посмотри на меня. Черт. Черт. Ей пришлось поднять глаза, и их взгляды встретились – ее испуганный, его – чертовски уверенный и самодовольный. О-о-о черт. Не может быть.
Ирина не могла бы объяснить словами то, что увидела в его взгляде. Но то, что она ощутила, заставило ее оцепенеть. Это был не страх, который мог вынудить ее броситься к выходу, и не напряжение. Не неприязнь, не возмущение – скорее, полный одномоментный паралич воли. Словно он уже каким-то невероятным способом поимел ее, одним взглядом. Одним только фактом, что расслабленно сидел в кресле и делал это гораздо увереннее, чем она перед ним стояла.
– На колени, – сказал он и, не спуская с нее глаз, расстегнул ремень.
С этого момента у нее в голове почти не было мыслей. Не было места для сомнений или испуга. Она не принимала решений подчиниться ему – но он принял за нее это решение.
И с ним невозможно было спорить, совсем.
Как-то раз Ирина слышала беседу Макса с новичками в клубе. Он объяснял, что с минета начинают первый секс только полные олигофрены. Либо настоящие мастера, которые могут играючи нарушать любые правила. Тогда, хихикнув про себя, она мысленно с ним согласилась. Ни один, даже самый опытный дом, прежде не начинал с ней сцену с такого. Возможно, никому прежде она бы и не позволила.
Но только не в этот раз. Словно из ее собственной головы вылетели все ее правила. Словно обрушились все ее границы, и она почувствовала странное удовольствие от того, чтобы позволить ему бесцеремонно топтаться прямо на них. Может, даже немного отомстить ей за склоку во время ужина. Довольно стандартное, впрочем, удовольствие для нижней, однако как давно она испытывала его в последний раз? Несколько лет назад? Никогда?