Бои космического значения - стр. 19
– И что?
– А то, что если нас двинут в прорыв в такой молотиловке, шансов у нас будет ненамного больше…
Я угрюмо кивнул.
Если двинут в прорыв?..
А дела шли все хуже. И когда весы битвы качнулись неуверенно, адмирал кинул на прорыв всех. Наше звено двинули первым. Как тех самых летчиков-смертников Островной Империи. Только целью был не старинный, покачивающийся на волнах авианосец, а мерканский фрегат, вклинившийся в линию нашей обороны и продавливающий ее медленно, но верно…
Когда зазвенел сигнал сбора нашей эскадрильи, я уже понимал, что он означает. А означать он мог одно – «переферийное прикрытие без активных боестолкновений» позади. Нас бросают если не в самое пекло, то близко к нему.
Я коснулся указательным пальцем браслета связи, этот жест означал – вызов принят. И двинул к лифту, ведущему в стартовый ангар «первого дивизиона прикрытия».
***
В последнее время я привык не спешить и не дергаться без причины. Каждое движение у меня теперь уверенное, точно рассчитанное Передо мной расползается проем лифта. Я спрыгиваю с платформы на пружинящий пол. Стартовый ангар Я прибыл секунда в секунду Ангар представлял из себя длинное, ярко освещенное, как операционная, помещение, в котором застыли на пусковых магистралях магнитных разгонщиков несколько десятков машин класса «Альбатрос».
Вот и моя машина – похожая на лобастого черного дельфина. «Плавники» генератора полей гравитационной нейтрализации по бокам. Четыре раструба орудий. Диски магнитных стабилизаторов внизу. Прозрачный «лоб» – это кабина первого пилота. Горб на «спине» – моя кабина, она теснее пилотской, но в истребителе не до комфорта – каждый грамм веса посвящен трем задачам: скорости, маневренности, огневой мощи. Человек потерпит. Главное, чтобы он мог выжить в этой машине И выполнить боевую задачу Выжить удавалось не всем. Моему «три-восемь» стукнуло четыре года, и он пережил трех пилотов. На последнем издыхании он добирался до корабля-носителя. Ремонтники подлатывали его, меняли реактор, орудия, чистили кабину от гари и крови… Машину легче залатать, чем человека. Машина способна вырваться из огня с восемьюдесятью процентами повреждений и снова стать в строй.
Я хлопнул по борту «Альбатроса» ладонью, и он слегка качнулся на посадочных опорах.
– Лейтенант, – услышал я сзади. Обернулся. Вот и СС.
– Пробуете машину на прочность? – усмехнулась она.
– Никак нет, содруг капитан, – отчеканил я.
– Смирно! – послышался вопль расторопного лейтенантика.
Это появился командир эскадрильи.
– Вольно, – небрежно махнул рукой спрыгнувший с платформы лифта Арвин. – Ведущие – ко мне. Получить полетное задание.
Он раздал небольшие квадратные карточки. В них было закодировано все необходимое для этого боя – связь, направление движения, взаимодействие. Бортовой комп «Альбатроса» проглотит эту информацию. Истребители накачиваются данными и из командного пункта, но обязательно дублирование.
– Ну что, братья пилоты, – криво улыбнувшись, обвел всех глазами Арвин. – Туризм закончился. Начинается нормальная работа… Если что, не поминайте лихом… И хранит вас бог войны… По машинам…
Я положил ладонь на идентификационную панель. Тонкий звук, как будто дернули за струну – идентификация проведена. Купол кабины оружейника с легким шуршанием – так сыплется песок – поднялся, и я скользнул на свое кресло, тут же услужливо подстроившееся под меня. Талана заняла свое место.