Богоборцы из НКВД - стр. 32
Обвинитель: Был ли случай когда-нибудь, что Епархиальный совет аннулировал постановление или распоряжение, принятое вами?
Патриарх: Не припоминаю.
Обвинитель: Или заявлял бы протест. Например, вы наложили резолюцию, а вас принудили бы её снять или уничтожить?
Патриарх: Епархиальный совет занимается в том же доме, где я живу. Иногда председатель или члены придут и скажут: «Мы посмотрим». Это то, что на вашем языке называется «дискуссия».
Председатель: Значит, перед изданием посланий у вас бывает стадия некоторой дискуссии?
Патриарх: Нет, это не то, что называется стадией дискуссии.
Председатель: Но кто дискутирует?
Патриарх: Предположим, Совет со мной.
Председатель: Значит, это у вас частная дискуссия. Вы сказали, что живёте в одном доме. У вас канцелярия какая-нибудь есть?
Патриарх: У нас живут: я, управляющий епархией, затем Совет, и есть ещё тринадцать комнат, которые числятся, что я занимаю.
Председатель: Значит, вы занимаетесь все в одном помещении?
Патриарх: В общем помещении. В этом, кажется, нет ничего преступного.
Председатель: Епархиальный совет, управляющий епархией были там же? Кажется, и Синод? Вы не помните, чтобы после такой дискуссии отменялась какая-нибудь из ваших резолюций? Не было таких случаев?
Патриарх: Я такого случая не припомню. Впрочем, вы, вероятно, разумеете…
Председатель: Что?
Патриарх: Насчёт новшества богослужений – раскрытия церковных ворот?
Председатель: На эту тему вы и дискуссировали? Кто говорил вам на эту тему? Речь шла, вероятно, о священнике, который ввёл эти новшества?
Патриарх: Да, говорили члены Епархиального совета.
Председатель: А архиепископ Никандр говорил с вами на эту тему?
Патриарх: На эту тему, я думаю, не говорил, потому что это было при покойном митрополите Евсевии.
Председатель: Кто же вам доказал, что нельзя допускать новшеств?
Патриарх: Нельзя сказать, что доказали, так как отец Борисов ссылался на такое основание и делал вывод, который был неправилен, поэтому я и взял назад резолюцию, которую раньше дал по поводу вводимых им новшеств.
Председатель: Значит, такой случай был, и из того факта, что вы живёте вместе, можно сделать предположение, что он был не единственный?
Патриарх: Это не преступление, а их долг. Они ближе стоят к народу и к Никандру и могли заявить мне, что это неудобно – такое воззвание.
Председатель: К вам никто из обвиняемых не обращался по этому поводу? Вот о Борисове?
Патриарх: Не помню, кажется, Добролюбов обращался.
Председатель: А через кого вы дали ваше первое распоряжение служить при открытых дверях и через кого оно было отменено?
Патриарх: Мною самим было взято обратно.
Председатель: Вот по вопросу о послании такой предварительный обмен мнений, который вы называете дискуссией, не происходил?
Патриарх: Не происходил, и я сожалею, что батюшки высказались только здесь.
Председатель: Значит, у вас на квартире происходило управление всей иерархией в целом и московской в частности?
Патриарх: Кажется, я для того и поставлен Собором, чтобы управлять.
Председатель: В чём выражается это управление? Чем, собственно говоря, и кем вы управляете?
Патриарх: Русской Церковью. Для этого нужно взять ваше постановление.
Председатель: Перед Трибуналом прошли некоторые свидетели, которые указывали, что управление распадается на самостоятельные части. Вот вы здесь стоите – глава всей епархии. Трибунал спрашивает вас: как идёт ваше управление?