Богиня по крови - стр. 33

– Это признаю. Хотя все было бы еще ничего, если бы на нас была обувь, а этот отвратительный Джош Риддл не стал за нами подглядывать, – заметила Морриган.

– Мне до сих пор снятся кошмары про его маленькие выпученные глазки, – пожаловалась Джина.

– А у меня в кошмарах совсем не маленькая часть его тела, – призналась Лори.

Джина изобразила, что ее тошнит.

– А зачем мы туда пошли? Я не помню, – призадумалась Джеми. – Наверное, моя память это блокировала.

– Мы праздновали Эсбат. – Краткое сообщение Морриган было встречено озадаченными взглядами, и она добавила: – Празднование полной луны. Бабушка мне рассказывала, что некоторые язычники празднуют полную луну ритуальным танцем или просто обнажением в лунном свете. Мы тогда думали, что это будет хорошим развлечением.

– Нет, это ты думала, что это развлечение, а мы с тобой только согласились, – поправила ее Лори.

– Так странно, что Мама Паркер столько знает о всяких странных религиях. Она такая милая бабушка и кажется совершенно обычной, а потом вдруг однажды вечером ты едешь по переулку и видишь, что она стоит у дома и льет вино с медом в костер, который развела посреди двора. Она тебе улыбается и говорит что-то вроде «Я уже заканчиваю подношения богине на Имболк[16]. Будь как дома, дорогая. На кухне есть печенье», – сказала Джина.

– По-моему, здесь нет ничего странного, – сузила глаза Морриган.

– Это не значит, что я не считаю Маму Паркер классной. Я считаю, – быстро сказала Джина.

– Но, согласись, для Оклахомы она ведет себя необычно, – возразила Лори.

Морриган пожала плечами:

– Я никогда не понимала, что хорошего в обыденности.

– В точку, – сказала Джеми. – Я всю жизнь хожу в суперскучную методистскую церковь Брокен-Эрроу, и ее не сравнить с весельем Пасхального дерева желаний.

Вспомнив об этом, девочки заулыбались.

– Оно называлось древо желаний Эостры[17], – уточнила Морриган.

– Помните, как Мама Паркер сажала цветы вокруг этого дерева? – спросила Джина.

Морриган кивнула.

– Да, нарциссы, шафран и гиацинты. Я еще зимой помогала ей прорастить луковицы.

– А когда они начинали так чудесно цвести, Мама Паркер давала нам шелковые ленточки и кристаллики…

– И классные маленькие звездочки из блестящей фольги, – прервала Лори Джина. – И вручала нам чистые открытки с цветами, чтобы мы могли записать свои желания. А потом мы развешивали эти открытки на ветках дерева.

– Ага, и Мама Паркер рассказывала нам, что это еще один способ донести до Истеры[18] наши молитвы. Это всяко лучше, чем просыпаться засветло и скучать на жесткой скамье во время службы, – добавила Джеми.

– Это и правда было круто, – кивнула Лори.

– Круто, – эхом отозвалась Джина.

– Раз вам понравилось, может, вы не так уж и против моих странностей? – Морриган старалась говорить легко и непринужденно, но в глубине души она постоянно боялась, что подруги могут в какой-то момент осознать, что она не вписывается в общепринятые рамки – несмотря на все ее актерские способности. И тогда они уйдут, а она останется в одиночестве со своими голосами из ветра и вопросами без ответов.

– Морги, детка, да мы обожаем твои странности! – закричала Джина и обняла ее за плечи.

– Конечно, обожаем. Без твоих странностей мы бы не были Великолепной Четверкой, – добавила Джеми.

– И именно поэтому мы идем с тобой к пещерам, полным летучих мышей, вместо того, чтобы прошвырнуться по магазинам, – сказала Лори.