Богиня маленьких побед - стр. 45
– Вы ходили в джазовые клубы с мужем?
– С Куртом? Вы шутите? Он ненавидел как шум, так и толпу! Нет, я слушала музыку по радио. Элла, Сара… Я питала слабость к Леди Дэй[41]. Даже несмотря на то, что понимала далеко не все слова. Помните эту песенку: «Easy to remember but so hard to forget»[42].
– Адель, вам, наверное, тяжело разглядывать старые фотографии.
– Я нечасто это делаю. Смысла нет, все упоминания у меня здесь.
Адель непроизвольно прикоснулась пальцем к тюрбану и немного сбила его набок. Пахнуло чем-то затхлым. Энн попыталась дышать через рот. Запах тела, смешавшись со столь знакомым ароматом лаванды, привел ее в растерянность. На день рождения она подарила Адель коробочку любимых духов своей бабушки, которыми пожилая дама щедро себя полила. Энн испытала в душе приступ ностальгии и поняла, что совершила ошибку, купив в подарок духи близкого и уже ушедшего навсегда человека.
– Вот это фото, если мне не изменяет память, было сделано в 1939 году, незадолго до нашего отъезда.
– Вы же были белокуры до невозможности!
– А вы не красите волосы. Это не ваш стиль. Mein Gott! Через что только мне не приходилось проходить ради того, чтобы перекрасить волосы! Так велела мода. Видите эту грудь? Даже в сорок лет я была стройной былинкой! В те времена женщины моего возраста считались уже глубокими старухами.
Адель в черно-белом исполнении позировала в темном костюме с зауженными книзу рукавами буфами, с глубоким декольте и в юбке-годе чуть ниже колен. Рядом твердо стоял на ногах Курт, он смотрел прямо перед собой, под распахнутым плащом виднелся безупречный костюм-тройка.
– Здесь у меня на руке извечный зонтик. Когда-нибудь я вам о нем расскажу.
– Вы не смотрите в объектив.
– Адель, как египтянка, – всегда в профиль. Адель, как увечная, – всегда только половина женщины.
Энн разложила фотографии на одеяле. Перед мысленным взором предстал неумолимый бег времени: Адель выглядела все старше; Курт будто съеживался, становясь едва заметным в складках своих костюмов. В конечном счете они стали напоминать собой пару птиц, название которых Энн забыла. Она взяла наугад очередную фотографию. Господин Гёдель стоял на фоне корабельного леера, со сгорбленной спиной, как старик.
– Это вы на судне, плывущем в Америку?
– Я не люблю эту фотографию, забудьте о ней. Лучше взгляните на годовщину нашей свадьбы. В тот день мы ужинали в Эмпайр Стейт Билдинг.
– К тому времени вам исполнился тридцать один год! А кто сделал этот снимок?
– Местный фотограф, наверное. Из тех, что донимают вас своим балаганным краснобайством. Но тридцать лет спустя я рада, что ему уступила.
– Милая шляпка!
– Я купила ее на Мэдисон-авеню. Безумие, конечно, мы тогда были очень стеснены в средствах. Но мне в голову пришла такая прихоть, и за десять лет совместной жизни я ее вполне заслужила.
– Вы были счастливы.
– Прекрасные воспоминания. 1949 год, мы как раз поселились на Линден-лейн и наконец заимели собственный угол!
– Нечасто увидишь, чтобы вы вот так улыбались.
– Курт не был экспансивен.
– Смелости вам не занимать. Вы прожили историю безоговорочной любви.
– Какая вы наивная! В масштабе жизни безоговорочная любовь всегда вымощена маленькими отречениями.
– Мои родители развелись, когда я училась в колледже. Отречение никак не входило в планы их карьерного роста.