Богиня любви - стр. 27

– Что это она делает? – пробормотал Вулкан, глядя на картинку в окружении огня.

Гера увидела, что Пия стоит у раковины, глядя на себя в зеркало, и при этом едва ли не с безумным видом начитывает…

Гера улыбнулась. Да, это дитя умеет читать. Девушка снова и снова повторяла заклинание, которое могла найти только в той книге, что осталась лежать открытой на столе, когда Пия выбежала из зала. Ну разве это не прелестный поворот в уже интересной ситуации? В уме Геры закружились идеи… планы… Будет весьма восхитительно и иронично – если это заклинание действительно свяжет Венеру обязательством оказать помощь, а тогда Вулкан сможет продолжать наблюдение за смертной, так неожиданно захватившей его внимание. В конце концов, свою магическую нить Вулкан отправил именно вслед Венере… О да, это очень интересно…

Когда смертная начала начитывать заклинание с начала, Гера была готова окончательно привести в движение то, чему помогла начаться. Все так же стоя в тени позади Вулкана, богиня сосредоточилась, призывая свою силу королевы богов. Дитя произнесло:

Гера подняла руку и почувствовала, как божественное тепло возникло на ее ладони, когда она прошептала:

– Тепло очага и дом призываю к тебе. Силой моей божественной магии пусть этот ритуал станет действенным и истинным!

Пия проговорила:

Гера продолжила, посылая к смертной все больше и больше силы, дарованной ей по праву рождения:

– Пусть откроются глаза Вулкана… пусть обновится его сердце, чтобы воплощенная Любовь заплатила наконец-то свой долг и отдала то, что ему причитается.

Пия, закрыв глаза, с жаром произнесла последние слова заклинания:

И почти в то же самое мгновение Гера завершила чары связи, послав невидимую силу прямо в ту нить, что протянулась от Олимпа к Талсе.

– По моему велению прислушайся к Пие! Свяжи обязательством Венеру, и пусть она окажется привязанной к Талсе до тех пор, пока истинная любовь не освободит нашу смертную!

И тут Гера почувствовала такое измождение от чрезмерного использования силы, что даже пошатнулась. Вулкан оглянулся через плечо, и картина в огне заколебалась, а потом исчезла.

– Матушка? Я не слышал, когда ты пришла.

Гера сумела скрыть необычную слабость и то, что она давно уже подслушивает, хмуро посмотрев на подол своего белого шелкового наряда.

– Похоже, я зацепилась новым платьем за колючки. Вулкан, дорогой, ты не мог бы сделать спуск в твои владения немножко менее диким и не таким крутым?

– Матушка, этот спуск и должен быть крутым. А тебе надо было послать за мной какую-нибудь нимфу.

Он налил Гере вина и, утешая богиню, не заметил, что подол ее платья ничуть не поврежден, а улыбка уж слишком самодовольна.

– Бедная смертная! Мне страшно за нее, – сказала Венера, провожая взглядом женщину, испустившую чудовищную отрыжку.

– У нее невероятно плохие волосы, – решила Персефона.

– Ну, не так уж они и плохи. Густые и волнистые, просто она не умеет за ними ухаживать.

– Ой, не надо! Они слишком сильно вьются и вообще ужасны. А что ты скажешь о ее одежде? – Персефона содрогнулась. – Как вообще некоторые женщины могут надевать такие мешковатые штаны и футболки с чудовищными картинками, совершенно не понимаю!