Боги, гробницы, ученые - стр. 18
В последующие годы он дважды чуть было не попал в те места, где жили герои Гомера. Только случайная болезнь помешала ему во время путешествия ко второму Нильскому порогу – через Палестину, Сирию и Грецию – съездить на остров Итаку (кстати говоря, во время этого путешествия он изучил латинский и арабский языки. Его дневники способен прочесть только полиглот: он всегда писал на языке той страны, в которой в это время находился).
В 1864 году он уже было совсем собрался посетить Троянскую равнину, но, изменив своему решению, отправился в двухлетнее путешествие вокруг света, плодом которого явилась его первая книга, написанная на французском языке.
К этому времени он уже был свободным человеком. Пасторский сынок из Мекленбурга обладал великолепным деловым чутьем и принадлежал к той же породе людей, что и американские selfmademan’ы. Вспоминая в одном из своих писем о том, как он использовал для своих торговых операций Крымскую войну 1853 года, как нажился во время гражданской войны в США и годом позже на торговле чаем, он сам говорит о себе как о человеке с «жестоким сердцем». Ему всегда чертовски везло. Во время Крымской войны он однажды отправил в Мемель большой груз. Случилось так, что на мемельских складах вспыхнул пожар. Все товары были уничтожены, за исключением груза, принадлежавшего Генриху Шлиману: по чистой случайности его разместили не в общем складском помещении, а в сарайчике, который находился несколько в стороне. Тогда он мог записать (какая гордость скрывается за этими словами!): «Небо чудесным образом благословило мои торговые дела, и к концу 1863 года я увидел себя владельцем такого состояния, о котором не отваживался мечтать в самых честолюбивых своих замыслах». И непосредственно после этих строк следует прелестная в своей непосредственности фраза – констатация поступка, казалось бы, абсолютно неправдоподобного, но для Генриха Шлимана совершенно закономерного. «В силу этого я отошел от торговли, – скромно замечает он, – решив целиком посвятить себя научным занятиям, которые всегда меня чрезвычайно привлекали».
В 1868 году он совершил через Пелопоннес и Трою поездку в Итаку. Предисловие к его книге «Итака» датировано 31 декабря 1868 года; подзаголовок книги – «Археологические изыскания Генриха Шлимана». Сохранилась его фотография петербургских времен: перед нами представительный господин в тяжелой меховой шубе. Эту фотографию он подарил жене одного лесничего, которую знал еще маленькой девочкой. На оборотной стороне гордая подпись: «Фотография Генриха Шлимана, ранее ученика у господина Гюкштедта в Фюрстенберге, ныне оптового купца первой гильдии, русского потомственного почетного гражданина, судьи в Санкт-Петербургском торговом суде и директора Императорского государственного банка в С.-Петербурге».
Разве не похоже на сказку то, что крупнейший коммерсант, которому сопутствует в делах необыкновенная удача, находясь на вершине своих успехов, внезапно бросает все, сжигает за собой все корабли лишь для того, чтобы пойти дорогой мечты своего детства? Что этот человек, опираясь только на поэмы Гомера – здесь начинается новая глава его удивительной жизни, – посмел послать вызов всему ученому миру и, открыто сделав Гомера своим знаменем, отвергнув все прежние труды филологов, с лопатой в руках отправился распутывать то, что до этого было запутано и перезапутано сотней трактатов?