Бог умер, да здравствует Бог - стр. 15

Ларфа дружелюбно улыбнулась Ючке и показала, как управляться с косой, не обращая внимания на холодные мурашки, которые бегали по её спине. Убедившись, что Ючке хорошо справляется, Ларфа ненадолго оставила её и брата, чтобы захватить ещё одну косу из общинного сарайчика неподалёку.

Ючке осталась одна. Она задумчиво провела пальцами по холодной поверхности лезвия косы, с силой надавила подушечками на острие, но никаких следов на коже не осталось. Она нахмурилась, поджала губы и надавила сильнее – никакого эффекта.

– Ючке! – послышался с полей звонкий голос Дилфо. – Давай ко мне, вдвоём быстрее управимся!

Мальчишка радостно махал серпом, его лохматая голова еле виднелась среди густого высокого разнотравья. Ючке убрала руку от лезвия и с натянутой улыбкой двинулась на зов Дилфо.

Мне удалось догнать её на окраине деревни Атто, которую так тщательно и основательно сжёг божественный солнечный шар. Свергнутая богиня стояла посреди пепелища, где раньше располагался дом сельского старосты и, схватившись за грудь, тяжело дышала. На лице её была неописуемая смесь эмоций из ужаса, недоверия, смятения и чего-то ещё. Разочарования?

– Эй, ты так рванула, я уж думал, не поспею… – начал было я, но она резко прервала меня, крепко схватившись за мою руку.

– Что это такое? В груди? Почему так тяжело дышать?

Она с трудом перевела дыхание, по её смуглому лицу катились капельки пота, золотистые волосы выбились из тугого пучка и прядями спускались на плечи, плотно укрытые золотым металлом доспеха.

Забавное зрелище. Я, наверное, выглядел также, когда меня спихнули с Небесной Тверди и окунули лицом в грязь смертной Юдоли. Хорошо, что никто не встречал меня внизу, какой это был бы позор.

– А, ты про это. Привыкай, – усмехнулся я, пытаясь отделаться от её руки, но она словно прилипла ко мне. – Тело без божественной энергии слишком слабое и неповоротливое, ему всё время нужно отдыхать, а возможности его существенно ограничены. Я уже не говорю о постоянной нужде в еде, воде, сне и иных вещах, о которых я из вежливости перед женщиной упоминать не буду.

Свергнутая богиня уставилась на меня, словно на умалишенного, но затем до неё дошёл смысл моих слов и лицо её скривилось.

– Есть? Что есть? – спросила она срывающимся от недавнего бега голосом.

– Как что? Человеческую еду, что же ещё. Души твоё тело сейчас не примет.

– О боги, – она закатила глаза, наконец-то отцепилась от меня и утерла пот со лба. Она несказанно удивилась влаге, появившейся на ладони. Как дитё малое, честное слово. Хотя, чего говорить, сам долго привыкал к этой жидкости, которую так любит выделять смертное тело в огромных количествах.

– Да, скажем спасибо старым богам за возможность на собственной шкуре прочувствовать тяжесть быть смертным, – я хмыкнул, а она зыркнула на меня испепеляющим взглядом, которым так славятся её старшие братья. О, сколько раз солнечные боги пронзали меня пиками острых взглядов в словесных перепалках. Эх, счастливые и беззаботные деньки!

Но не время сейчас предаваться воспоминаниям – реальность уж слишком настойчиво стучалась в двери моего сознания.

Богиня уже отдышалась, но на лице её всё ещё появлялись болевые судороги от чрезмерного физического напряжения. Так и недолго свалиться от изнеможения в самый неподходящий момент. Я знаю, каково это, когда смертное тело предаёт тебя в самое неудачное время. Однажды и я проходил через все стадии осознания своей беспомощности и ничтожности, чтобы затем надолго остаться в стадии принятия и абсолютного безразличия к своему положению. Но это я: сотни лет прошло, прежде чем я окончательно смирился, но эта девчонка только сверзилась с небес, представляю, что должно сейчас твориться в её в голове.