Бог Солнца - стр. 7
Дорога домой далась немного легче.
– Что это?! – взревела Ката, когда мы подвели Лозу прямо к двери. Крупную пахотную лошадь в дом не заведешь, поэтому я стащила незнакомца с ее спины, колени подогнулись под его весом. Мама быстро обошла страдальца с другой стороны, чтобы облегчить мою ношу.
– Нашли… у реки. – Я избегала взгляда бабушки и сосредоточилась на том, чтобы не сутулиться. Моя комната находилась ближе всего, поэтому мы затащили мужчину внутрь и взвалили на кровать.
Ну, по крайней мере, бóльшую его часть.
Пять лет работы на ферме нисколько не подготовили меня к такому труду. Я совершенно обессилела, тем не менее закинула на матрас и его ноги. Касавшиеся меня плечи горели: жар перекинулся с его кожи на мою. Я вытерла испарину со лба. Мама спешно удалилась, вероятно, за водой, и я вспомнила об оставленных у реки ведрах. Вошла Ката, высоко держа свечу над головой.
Я ахнула одновременно с ее вопросом:
– Кто он такой?
Я не ответила. Яркая свеча в сочетании с другими источниками света в доме впервые позволила мне разглядеть лицо незнакомца. Оно было… завораживающим. Потрясающим. Ничего подобного я не видела никогда в жизни. Черты выразительные, почти царственные, и как бы странно это ни прозвучало, в нем было что-то ото льва. И мне вовсе не почудилось, будто у него золотистая кожа. Без металлического отблеска, но столь насыщенно-золотистая, словно того же цвета и его мышцы, органы и кости. Распущенные золотые локоны ниспадали на плечи, в них проглядывали более темные пряди. Его окутывала свободная одежда, приколотая медальонами без опознавательных знаков. Она складками лежала на груди, завязывалась вокруг талии и расходилась к низу широкими штанами. Мне прежде не доводилось видеть подобного наряда, и все же самым необычным была сама ткань. Почти в трансе я наклонилась и пощупала ее. Определенно не хлопок, не шерсть и не лен. Похожа на органзу, только гораздо мягче. В голове замелькали все известные мне материалы по эту сторону Матушки-Земли, но ни один не подходил.
А самое странное, что… при виде мужчины в груди екнуло… будто мы уже встречались. Вот только я никогда бы не забыла такого лица.
Бабушка залепила ему пощечину.
– Ката! – рявкнула я. Она ударила его гораздо сильнее, чем требовалось.
Мужчина даже не дрогнул.
– Не телорианец, но идей получше у меня нет.
Ката наклонилась так близко, что свеча едва не капала на кожу незнакомца. Она приподняла его веко – глаза закатились.
Торопливо вошла Энера с миской воды и тряпками. Затем отжала одну и положила ему на лоб, а другую на грудь.
– Не телорианец, – почти эхом отозвалась я, соглашаясь с бабушкой. При ином освещении цветом кожи он, может, и сошел бы за телорианца, но большинство из них были худыми, хотя порой долговязыми – такого я бы без особого труда затащила на лошадь.
Вздрогнув, я попятилась.
– Э-э… заварю крапиву. Она поможет унять лихорадку.
Бабушка фыркнула.
– А воду где возьмешь?
Ничто не ускользало от внимания Каты. Тем не менее я вышла из комнаты и подогрела на жалкой плите воду, которая у нас еще оставалась. Каждый раз, когда я моргала, на веках вырисовывалось золотистое лицо незнакомца. Я вновь вздрогнула. Глубоко задышала, чтобы ослабить растущее под ребрами напряжение.
«Мы не виделись прежде, – сказала себе, измельчая колючие листья в ступе. – Такое лицо не забудешь. Я бы его нарисовала».