Бог не проходит мимо - стр. 23

Мадина оставалась в доме своего отца, врачам ее не показывали. Подошел срок родов, только тогда выяснилось, что у несчастной девочки узкий таз и единственный способ родоразрешения – кесарево сечение. Начались мучительные и изматывающие схватки, а на всю округу был единственный хирург, способный сделать операцию. Разрешения на нее спросили у отца роженицы, так как с Русланом связи в то время не было. Отец, узнав, что хирург – мужчина, категорически отказался. Мол, нехорошо мужчине прикасаться к чужой жене, ищите женщину-хирурга или пусть рожает с местной акушеркой. Все горские женщины так рожали веками, и ничего с ними не было. В результате – тяжелейшие роды, акушерские щипцы, серьезная черепно-мозговая травма плода, длительная асфиксия, необратимые повреждения мозга. У Мадины после родов началось кровотечение, которое невозможно было остановить обычными средствами. Пришлось вызывать того самого хирурга-мужчину, который ради спасения жизни роженицы вынужден был удалить ей матку. Ребенок чудом выжил, но врачи вынесли мальчику неутешительный вердикт. Он никогда не сможет ходить, никогда не будет контролировать свои физиологические процессы, не будет говорить, не сможет взять в руки ложку. Для Руслана это был страшный удар, который он расценил как гнев Аллаха. Сын-первенец оказался уродом. От Мадины у него больше никогда не будет детей.

Руслану и в голову не пришло обвинять тестя в своей беде. Тот поступил по закону абсолютно правильно – не дал прикоснуться постороннему мужчине к чужой жене. На все воля Аллаха. Руслан с головой погрузился в священную войну – джихад, желая снискать милость и благословение всевышнего.

Алену привезли назад. Руслан вошел в комнату, плотно притворив за собой дверь. Руки заложил за спину, на бледных щеках ходили желваки, глаза горели злым светом.

– Амина, до родов ты останешься здесь. Лейла будет за тобой ухаживать. Когда родится ребенок, Лейла заберет его себе, станет ему матерью, а ты должна завершить свою миссию ради Аллаха всемогущего. Тебе все понятно?

Алена хотела сказать, что не отдаст ребенка и не станет завершать свою миссию, но сдержалась: это было бы более чем бессмысленно и глупо. Только лишний раз навлекать на себя гнев. Она решила переменить тактику:

– А мне что, до родов нельзя будет выходить из этой комнаты?

– Нет, почему же, ты можешь выходить на прогулку в сад – под присмотром Лейлы.

– А читать я что-нибудь могу?

– И читать ты можешь, только исламскую литературу. Лейла тебе все принесет. Вопросов больше нет?

– Нет.

Руслан развернулся и взялся за ручку двери.

– Руслан! Это же наш ребенок. Почему мы не можем быть вместе? Вместе его растить. Ты больше меня не любишь?

– Потому что мы на войне, на священной войне. Руслан стремительно вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Весь оставшийся вечер Алена проплакала. «Все кончено, – думала она. – Мне вынесли приговор, я обречена, надежды на спасение практически нет, бежать отсюда невозможно, везде охрана, камеры. Это в боевиках за пленницей прилетает супермен, обвешанный гранатами, всех убивает, улетает с освобожденной на вертолете, а в конце они целуются».

Алену немного развлекла эта забавная мысль, но ненадолго. За ней уж точно никто не прилетит. Может, родители начнут искать? Ведь последний раз она морочила им голову еще в лагере. Руслан заставлял им иногда звонить и рассказывать сказки, как у нее все хорошо. Горный воздух, прекрасный климат и море счастья, скоро приедем, тогда и увидимся. Мама просила оставить телефон: «Мамочка, это невозможно, здесь только спутниковая связь, я сама буду звонить или писать по электронке, не волнуйтесь, мы сами скоро приедем», – самозабвенно врала Алена. И мама, слыша ее счастливый голос, совершенно успокаивалась. Они не будут ее искать, по крайней мере в ближайшие два-три месяца. Она прекрасно знает своих родителей, они вообще редко интересовались ее жизнью. Мать всегда была занята исключительно собой, отец – работой. Отец – либерал до мозга костей. Его главное жизненное правило – уважать свободную волю других людей, и дочери в первую очередь. Не важно, какой национальности и религиозной принадлежности будет ее жених, главное – это ее собственный свободный выбор.