Боевой сплав - стр. 15
– Ух ты! – У девушки загорелись глаза. – Ну спасибо, что берешь с собой стажера. Я думала, после вчерашнего фиаско…
– Блин, Ника! – Щербаков схватился за голову. – Умоляю, ну хоть не на работе!
– Мне кажется, что если мужчина любит женщину, то он любит ее и на работе, и после работы, – с вызовом заявила девушка. – Жду тебя возле машины.
К счастью, в машине разговор на прежнюю тему не возобновлялся. Может быть, по причине того, что по дороге у Щербакова было три служебных разговора по телефону и мстительная Вероника не мешала ему. Дежурный администратор мельком глянула в удостоверение Щербакова и сразу повела их с Вероникой на третий этаж к палатам. Попросив подождать на стульях в коридоре, она сбегала за лечащим врачом. Такая расторопность женщины вызвала у Щербакова желание искренне ее поблагодарить.
Молодой врач, видимо, араб по национальности, что подтверждал и бейджик, на котором было написано «доктор Аббас», по-русски говорил очень даже хорошо. О состоянии пациента он рассказал быстро в самых простых выражениях. Средней тяжести сотрясение мозга. Если не будет осложнений, то все ограничится головной болью, тошнотой и рвотой. Но это пройдет. А если травмированы какие-то мозговые центры, то могут быть и осложнения. Причем не сразу. Сейчас все это определить еще нельзя. Время покажет. И, несмотря на все опасения и возможный исход лечения, доктор заявил, что через неделю он сможет выписать Горячева домой для продолжения лечения амбулаторно.
– И все-таки, – решил уточнить Щербаков, – каков характер нанесенных Горячеву повреждений?
– Ушиб мягких тканей с их небольшим повреждением в виде ссадин.
– Чем его ударили? – уточнил оперативник, помня о том, что на месте, где охранника оглушили ударом по голове, ничего похожего на орудие преступления найдено не было.
– Ну, не знаю, может, и кирпичом, если его завернули в мягкое полотенце.
– Ломиком, гвоздодером, бейсбольной битой? – начал перечислять Щербаков, довольный тем, что Вероника послушно молчала и не задавала лишних вопросов.
– Нет, от таких узких в профиле предметов были бы другие повреждения, вплоть до перелома костей черепа. Скорее, кирпичом или чем-то плоским, но тяжелым.
…Горячев лежал на боку, потому что на спине ему лежать, видимо, было очень больно. Взгляд у довольно крепкого мужчины лет пятидесяти был скорбный, страдальческий. Щербаков представился, подвинул к кровати белый больничный стул и уселся, доставая из кармана блокнот и ручку.
– Ну а теперь расскажите, Роман Михайлович, что произошло сегодня под утро возле лаборатории № 27, где вас ударили по голове?
– Да что произошло, движение я заметил на камере в коридоре, – не очень громко ответил охранник. – А входная дверь закрыта. Я пошел наверх, смотрю, лифт включен, на четвертый этаж поднялся, судя по табло. Я бегом по лестнице туда, а сам вызываю Буруна. А на этаже я как увидел, что дверь открыта в лабораторный отсек, снова за рацию схватился, и тут меня по башке и огрели.
– И вы не увидели, кто вас ударил? – понимающе кивнул Щербаков.
– Почему не видел, видел, – со злостью пробормотал охранник и положил руку на темя. – Я растянулся на полу, но сознание не сразу потерял или не совсем потерял. Видел, как молодой человек пробежал мимо меня в лабораторию. И лицо знакомое. Сдается мне, что он в нашем институте работает. Высокий такой, волнистые светлые волосы, и весь такой…