Боевой 1918 год. Комбриг - стр. 32
– Что же вы, гражданка Ласточкина Елена Михайловна, ночами шляетесь? Не знаете, какая обстановка в городе?
Та всхлипнула:
– Знаю… Просто сегодня на работе задержаться пришлось. Наш завотдела Тришкин сказал, что необходимо именно сегодня напечатать те бумаги. А когда уже все разошлись, приставать начал, скотина! Когда пистолет увидел, то испугался и потом вслед орал, чтобы я даже не возвращалась. И мало того, что работы лишилась, так тут еще и эти…
Губы у Ласточкиной задрожали, превращаясь в квашню, и она заревела.
В этот момент подал голос один из «убитых». Видно, от сырой прохлады придя в сознание, он со стоном протянул:
– Убила… Как есть убила, сучка…
Опустившись на колено рядом с раненым, я быстро спросил:
– Земеля, кто тебя убил? Кто эта девка?
Тот, еще плохо соображая, протянул:
– Хрен его знат. Кака-то тварь из блахородных. Сразу на нож ее надо было ставить. Сразу, а не развлекатси… Дык хто ж ведал, шо оно так обернётси?..
– Так ты ее не знаешь? Она разве не с вами была?
– Нет… Мы енту падлу ране не видали. Ты, паря, давай, того, к дохтору мине тащи… А уж я те отплачу по-царски… Золото дам… Давай…
Выяснив все, что надо, перестал слушать, чего там еще надо бандиту, и, выпрямившись, подошел к плачущей девчонке. Слегка приобнял ее, утешая:
– Ну всё, всё… хорош рыдать. Тушь потечет. Вот твоя сумочка. Платок-то есть?
Та, судорожно кивнув, извлекла вышеупомянутый предмет гигиены и принялась утираться, пробормотав при этом:
– Нет у меня никакой туши… А вот нос… Ой! Мамочки, болит-то как…
Развернув Ласточкину к себе, потребовал:
– Ну-ка, дай гляну. Да не дергайся ты и руки убери.
Осторожно пропальпировав мелкую носопырку (при этом слезы у Елены полились просто ручьем), вынес вердикт:
– Не сломан. Просто ушиб.
Помолчали. К этому времени очнулся, подав голос, второй грабитель. А я, подняв с земли, стал разглядывать «Браунинг М1906». Ну да – дамская пукалка с патроном 6.35. Шестизарядная. Угу – магазин пустой. То есть Ласточкина с переполоха отстреляла все – до железки. Хотя чего там стрелять – в обойме у нее, судя по услышанным выстрелам, всего четыре патрона было. При этом влепила две пули в голову одному, подранив еще двоих. Да уж… Убить из такого пистолетика тяжело, но она сильно постаралась.
Я по новой взглянул на барышню, которую еще потряхивал нервный озноб, и неожиданно для себя спросил:
– У тебя еще патроны есть?
Та, засопев словно ежик, отрицательно мотнула головой.
– А живешь далеко?
На этот раз получил кивок и принял окончательное решение:
– Тогда сейчас пойдем с нами. Нормально обработаем ссадины, ну и патроны к твоему малышу подкинем. Тут идти совсем немного. А потом тебя довезем, куда скажешь. Вызовем дежурную пролетку и довезем.
Елена свет Михайловна напряглась и, настороженно глядя на меня, ответила:
– Нет. Можно я домой пойду?
Я усмехнулся:
– Семеро по лавкам ждут?
Девушка на шутку не повелась:
– Нет. Никто не ждет, но с вами я не пойду. Отпустите меня… Пожалуйста…
Было видно, что она нас сильно боится, хотя и старается не показывать вида. Ну а мне вдруг вспомнилась пародия на «Свадьбу в Малиновке». Тот момент, где Яринке, принесшей весть красным, предлагают остаться с ними, дабы не ходить ночью. На что та простодушно отвечает командиру: «Боюсь я, дяденька, одной в лесу с толпой мужиков оставаться. Лучше до дому побегу». Так что Ласточкину в этом вопросе понять можно.