Боевая рыбка. Воспоминания американского подводника - стр. 28

С того дня я никогда полностью не расслаблялся, если лодка была на поверхности. Есть что-то вдвойне ужасное в том, чтобы быть уничтоженным таким же, как ты, подводником.

У нас еще оставалось в памяти потопление японской субмарины, когда возникли проблемы с собственной лодкой, проблемы, которые могли бы иметь серьезные последствия, если бы не мощные мускулы Моргана – рулевого, который размахивал передо мной кольтом в ту далекую ночь до того, как мы покинули Штаты.

Как и у всех подводных лодок, участвовавших в боевых действиях, у «Уаху» было два перископа. «Вешалка» – высокая узкая оптическая труба с маленькой головкой – обычно использовалась в боевой рубке в процессе сближения с противником. Ночная оптическая труба с более крупной головкой для того, чтобы в нее поступало больше света, предназначалась для использования только в центральном посту, под боевой рубкой и для более малых перископных глубин, чем «вешалка». В самом начале этого патрулирования командир из-за невозможности хорошо различать цель во время грозы, когда то и дело ослепляют вспышки молнии, был вынужден выдвинуть ночной перископ вверх в боевую рубку, для того чтобы обеспечить лучшую видимость в таких условиях. Для того чтобы это сделать, необходимо было снять металлическую пластину на рельсе перископа между боевой рубкой и центральным постом, снять тяжелую стальную перемычку и закрепить ее в радиорубке над головой на месте пластины.

Эта работа производилась в то время, когда мы были на глубине. Пластина была снята, и в «Уаху» образовалась опасная течь. Следовало сразу же снять пластину и прикрутить на место, но теснота усложняла проблему. Пластина была чрезвычайно тяжелой, а поднять ее в такой тесноте должны были всего два человека. Даже при самых благоприятных условиях они вряд ли смогли бы с этим справиться.

Два матроса шатались и задыхались, а вода все прибывала, когда Морган, стоявший поблизости, крякнул и оттеснил их в сторону. Затем он в одиночку поднял пластину, установил ее на место и держал до тех пор, пока ее крепко не привинтили. Полусогнутый, со вздувшимися мышцами и покрытым потом полуголым телом, он выглядел как Атлант, держащий земной шар, и для нас был таковым. Я ранее говорил, что благодаря этому подвигу фактически была спасена лодка. Возможно, это преувеличение. Мы могли бы остановить течь, но нам пришлось бы прекратить патрулирование и возвратиться для починки перископа, а при сложившихся обстоятельствах это было бы в высшей степени опасным. Во всяком случае, в тот момент никто не колеблясь доверил Моргану спасение корабля. Я был рад видеть, что он в конце концов пришел к выводу, что ему нравится на флоте.

Мы вошли в Брисбен 26 декабря, имея на боевом счету две пораженные цели, но более обескураженные, чем были в конце первого похода. «Уаху», лодка, с которой мы были с самых первых дней ее постройки и в отношении которой мы поклялись, что она станет самым великим боевым кораблем, не установила больших рекордов, и мы об этом знали. У нас были оправдания: существовали технические неполадки, и у нас еще недоставало опыта, и мы патрулировали не в том месте и не в то время, подобно неудачливым рыболовам; но, зная все это и даже допуская тот факт, что наш дух был снижен из-за того, что Рождество пришлось отмечать на субмарине, мы все-таки совсем сникли. Нам не нужны были хорошие оправдания, а нужны были хорошие результаты.