Блюз поребриков по венам - стр. 3
В СМАК я попала двенадцать лет назад. Как любая уважающая себя петербурженка я училась в СПбГУ (Санкт-Петербургском государственном университете), гуляла вдоль Фонтанки и мечтала об автомате по нарратологии2.
Пятый курс кафедры истории русской литературы душил бесконечными докладами, работами с народным фольклором и заумными публикациями. А впереди меня ожидали экзамены и диплом.
Нет, я очень любила своё направление, но ещё больше я любила бессмысленно бродить по дворам-колодцам в поисках новых граффити на Литейном, заходить в парадные старинных домов и прислушиваться к шуму голосов давно минувших лет.
Ещё мне нравилась традиция гладить крылья грифонов на Банковском мосту и загадывать желания.
Там-то меня и поймал Станислав Аристархович Дизверко, мой нынешний начальник.
Я как раз нашептывала грифонам-львам, что они самые настоящие львы, а никакие не грифоны, и даже сунула в зубы всем четырём по пятирублёвой монетке, загадав сдать последнюю сессию и не завалить диплом… Просто сдать. С успеваемостью у меня было не очень хорошо.
Февраль холодил ладони, ветер пушил волосы.
Мужчина в чёрном пальто с острым большим носом и длинными чёрными волосами меня сначала напугал.
Он наклонился ко мне и предупредил зловещим шёпотом:
– Вы портите памятник.
Я даже подпрыгнула и остатки монет ему в лицо швырнула. Прямо в глаза, чтобы получить шанс сбежать от страшного маньяка. Но не успела и трёх скачков сделать, как меня схватили за руку и отказались выпускать.
«Это конец!» – мелькнула здравая мысль.
– Они очень любят деньги! – крикнула незнакомцу в своё оправдание, надеясь, что это отвлечёт его и я смогу перебросить моего обидчика через перила прямо в канал Грибоедова. Авось там и сам Грибоедов его встретит, а обитатели канала загрызут.
Пару секунд ставила дядьке подножки и силилась подтолкнуть его к вожделенной воде. Но мужчина почему-то не торопился падать в канал. Я его понимала: воды петербургских речушек грязнее сточной канализации. Сомневаюсь, что после падения туда можно остаться человеком без лишних конечностей.
– Василиса Анатольевна, не стоит меня топить. Даю слово, что не собираюсь причинять вам вред или зло. Слово дракона.
– Слово кого?! – переспросила, не прекращая поступательных движений к ограде моста. Уж очень спокойным показался мне голос мужчины для маньяка. И очень странным последнее существительное.
Не исключено, что он местный сумасшедший. У нас в Питере это обыкновенное явление ближе к осени: обострение шизофрении и мистических явлений.
– Дракона, – повторил приятный мужской голос над самым ухом, а у меня волосы от ужаса встали дыбом. Такой баритон – вот самое то для маньяка!
И хотела уже возмутиться его наглостью: напал на девушку среди бела дня в центре города! Хоть бы до подворотни какой подождал. Задрала голову и застыла, встретившись взглядом с обидчиком.
Вы когда-нибудь видели человека с жёлтой радужкой и острым вытянутым зрачком? Как у рептилии какой-то. А я теперь – да.
– Ма-ма, – вывалилось из моего рта. Паника забила в бубен, пальцы закоченели, мозги отказали.
Я даже завещание не успела написать.
Это ж сколько наркоты он сожрал? А пальто вроде приличное!
– Я Станислав Аристархович Дизверко. Если позволите, ваш новый начальник.
– Не позволю! Я ещё университет не закончила, чтобы ко мне начальники клинья подбивали! – дерзко отказала страшному встречному, всё ещё сжимая его руки, но уже не старалась выкинуть в Грибоедовский канал. Простите, подводные твари, сегодня вы останетесь голодными.