Блюз поребриков по венам - стр. 10
– Ладно. Давайте с другой стороны зайдём. Когда вы приехали, не заметили ничего странного?
– Нет, всё как обычно. Песчаная коса на выселках, три трупа средней синюшности, дождь, ветер, толпа зевак. У нас каждый день такое происходит. Чему тут удивляться?
Злость мою как рукой сняло, мне теперь до ужаса хотелось рассмеяться. Даже не так. Заржать в голосину хотелось. Но нельзя, стоит вытерпеть этот театр абсурда до конца.
– Ну, может быть, темнело в глазах или светлело? Звуки посторонние были? Головокружение? Воронка времени? Видения обнажённых дев? – Она посмотрела на меня с нескрываемой надеждой. – Тоже нет?! Да что же такое!
Я стою, молчу. То ли дать знак ребятам, чтоб санитаров вызвали, то ли подождать. А чего ждать? Ну ради чего-то же блондинку прислали?! Может, ребятам звякнуть из других районов? Что там Авсейков говорил, к ней там нашли подход?
А блондинка тем временем зажимает зонт плечом и лезет в сумку. Выуживает из недр папку и, сражаясь с ветром и дождём, вчитывается в какой-то документ. Справку из дурдома, что ли, свою нашла?! Вытягиваю шею и пробегаю глазами по строкам: «Циник, скептик, атеист. Разведён. Бабник, в серьёзных отношениях в последний год не замечен. Карьерист, амбициозен, в средствах достижения цели неразборчив».
Ба! Да это же про меня бумажечка! И как досье, запрошенное СБ, оказалось в наманикюренных ручках Василисы Анатольевны?
– Ну вот же! Вот! – Она воскликнула так радостно, как будто в бумажках этих нашла пароль от сейфа с миллионом долларов. – Тут же написано: «Потенциальный видящий».
– Ну почему же потенциальный? Я отлично видящий и слышащий. И даже соображающий! Об этом в досье не написано?
Меня начал захлёстывать идиотизм этой ситуации, а вот блондинке хоть бы что.
– Есть пара слов про сообразительность, но я не об этом. – Девушка отмахнулась от меня, снова ныряя в бумажки, а я стою, злюсь.
От злости не знаю, куда себя деть. Ещё и дождь усилился, а в дождевике карманов нет, мокрые руки девать некуда.
Прокрутил кольцо, которое ношу постоянно на левой руке. Фамильная ценность, реликвия – все дела.
– Прагматик, с трудом идёт на контакт, – вполголоса прочитала Василиса Анатольевна очередную белиберду, а я, плюнув на всё, нырнул к ней под зонт и удивился, почему раньше этого не сделал? – Так вот чего Станислав Аристархович так радовался, спихивая мне вас! Драконище огнедышащий! Чтоб ему жена мозг трезубцем выковыривала! Век ему на мокрых простынях спать! – экспрессивно и с фантазией костерила консультант неизвестного мне мужика. – Ну хоть что-то вы должны были понять?! – Голубые глаза почти с мольбой уставились на меня.
– Конечно понял. У вас осеннее обострение. Но это, голубушка, лечится, – как можно ласковее проворковал, подхватывая блондинку под локоток. – И вам помогут. Сейчас я с ребятами договорюсь, и они вас отвезут куда надо. А трупы подождут, они никуда не торопятся. – Приговаривая и улыбаясь, я подталкивал мадаму к машине «Скорой помощи».
Она застревала каблуками в песке и всячески замедляла движение.
– Я не сумасшедшая, если вы на это намекаете! И могу доказать вам. Только кило корюшки мне принесите, и я вам покажу, в чём тут дело…
Что девушка хотела мне доказать, я не успел узнать, потому что, не выдержав препятствий, каблук одной её туфли с хрустом сломался, и Василиса Анатольевна повисла на моём локте, тесно прижавшись ко мне телом.