Блуждание во снах - стр. 9
– О, очнулся и снова отключился! – проворковала Полин. – Я перехвалила вас, Владимир Иванович. Неужто вы такой впечатлительный?
На лицо вновь попали холодные брызги. Он вздрогнул: «Где я? Последнее, что я помню, был ужасный огонь, море огня. И стонущая людская толпа. О, эти вопли!» Он резко встал и схватился за голову. Из глубины сознания лезло пламя, запах паленого мяса, гарь, дым и жуткая, нечеловеческая боль. Его замутило, судорожные спазмы скрутили горло. На глазах навернулись слезы. Он снова упал, голова почувствовала что-то мягкое.
– Полин, ты хотела, чтобы он нас немного развлек, но мне почему-то кажется, что сегодня он ни на что уже не способен. Смотри, слезы, слюни… Не хватало еще нам испражнений другого характера. Приведи его в чувства, иначе я полечу к брюнетке в «цирк». Мне надоело взирать на обморок твоего бледного аристократа, – хриплым голосом, раздраженно проговорила Мегилла.
Владимир снова открыл глаза. Теперь все краски стали четче. Напротив него сидели три роскошные дамы. Одну из них он сразу узнал. Это была Полин Лагранж.
«Какое счастье, здесь Полин, – подумал он. И тут же осекся, вспомнив о ее страшных метаморфозах. – Это же она сбросила меня в огненную бездну. Она – коварная дьяволица».
– Ну, вот мы и очнулись! – ласковым голосом возвестила Полин. – Месье Махнев, мне хотелось бы немного прояснить обстановку, проще говоря, ввести вас в курс дела. Если вам не изменяет память, я забрала вас с урока, на котором ваш наставник читал лекцию об одном из смертных грехов, называемых «гордыней». Чтобы вы не подумали на мой счет, кем бы меня не вообразили – все равно истина останется иной. Я и сама, порой, настолько далека от истины, что забываю, кто я есть на самом деле. – Она нервно хохотнула. – Да и само понятие «истины» что это? Понятие о некотором абсолюте? Если вы думаете так, то я не открою тайны, поведав, что все в природе относительно. И любую истину мы постигаем лишь в соотношении к чему-то. Мне кажется, еще Вольтер сказал однажды: «Люби истину, но будь снисходителен к заблуждениям». Иногда я пробуждаюсь с четким осознанием того, что я – несчастная маленькая девочка, брошенная всеми, невинная, оболганная и жутко одинокая. И мне кажется, что все мои грехи – это не более чем мираж, трагические, но к счастью, преодолимые обстоятельства. И лишь сам «злой рок» повинен в том, кем я стала. Но уже к вечеру, этого же дня, я ощущаю себя совсем иначе. Мстится, что порочней меня нет никого на всем белом свете. Что я способна погубить не только одну или пару человеческих душ, но и десяток, сотни душ, и целые народы и государства. Хотя, последнее утверждение, пожалуй, слишком самонадеянно. Дело не в этом. Я лишь пытаюсь пролить слабый свет на собственную персону. Я могу быть жестока до исступления, а могу быть и ласкова и невинна, словно дитя. Могу быть молода и до неприличия похотлива, а могу рассыпаться в прах от дремучей старости. Хочу сказать одно: я живу в адском царстве намного дольше, чем вы. И мною давным-давно пройдены, положенные каждому грешнику уроки. У меня здесь несколько иной статус. Не скрою, я помогаю нашему Аргусу во многих делах. У меня с Виктором особые отношения, – последние слова она произнесла не без гордости и блеска в темных глазах.