Блудные дети - стр. 26
Я и вправду не мог справиться со своим волнением. Я убеждал себя, что волноваться мне нечего. Я уговаривал себя забыть неудачную выдумку Макса. Я внушал себе, что вечер проведу дома: пораньше лягу спать или почитаю «Собаку Баскервилей». Я всегда читаю «Собаку Баскервилей» после трудного дня – помогает расслабиться. Я даже пытался представить, как приеду домой, переоденусь, напьюсь чаю, потом устроюсь с книжкой у себя на диване, закутаюсь в плед… Но волнение, а может быть, неясное предчувствие, не оставляло меня.
Макс появился в Институте только к концу дня: я встретил его в гардеробе. Он с напускным безразличием рассказывал двум «лингвистам» о вчерашних своих подвигах. При этом, конечно, врал как мерин. Увидев меня, он заметно оживился, оборвал рассказ и поспешил распрощаться с аудиторией.
– Слушай, что это за водка вчера, а? – на ходу объявил он мне вместо приветствия.
– Пить надо меньше, Макс. Где ты был?
– Спроси лучше, где я не был, – самодовольно ухмыльнулся он.
– Ну и где же ты не был?
– В MacDonalds`е не был…
Как ни странно, я обрадовался Максу, на которого ещё недавно злился и которого обвинял в дурном на себя влиянии. И пока Макс рассказывал мне о своей головной боли и не прекращавшейся дурноте, о том, что у бабушки его «очень кстати» заболела какая-то, кажется, двоюродная сестра в Ступино, и бабушка на несколько дней отправилась в Ступино выхаживать эту свою одинокую родственницу, так что мучимому похмельным синдромом Максу пришлось «в рань глухую» провожать бабушку на Павелецкий вокзал, – пока Макс излагал мне в подробностях все утренние свои злоключения, я испытал что-то вроде прилива нежности к своему непутёвому другу. Макс был очень бледен, синеватые круги лежали у него под глазами, к тому же, я заметил, что он поминутно щурился и хмурил брови – действительно, головная боль не оставляла его.
– Не в том, конечно, смысле, что она кстати заболела, – довольный своим каламбуром, объяснял он мне, – не дай Бог… то есть дай ей Бог здоровья… тьфу, тьфу, тьфу, – он так энергично принялся отплёвываться, что мне пришлось сделать шаг в сторону. – А в смысле, бабушка кстати уехала… Как раз пока её нет, Виктория…
– Мы едем сегодня к масонам или нет? – оборвал я Макса.
Несколько секунд он молчал, недоверчиво оглядывая меня.
– Конечно, – осторожно сказал он наконец, – а ты что… передумал?
– Нет, – вздохнул я.
– Тогда давай вот что… – он подтолкнул меня к вешалке, как бы приглашая одеваться, – давай сейчас по домам? Так?.. А в 6.30 возле ДК МЭИ… ДК МЭИ – это у нас что? Это у нас «Авиамоторная», так?.. Слушай, давай так… давай я заезжаю за тобой в пять… Идёт?.. Полтора часа-то нам хватит…
Я не знаю, как в других городах, но в Москве расстояние принято измерять минутами и часами. И на ваш вопрос: «Как далеко?» вам непременно ответят: «Столько-то минут». Расчёт Макса был прост: от моего дома до метро – минут пятнадцать. Точнее – семь минут пешком, потом несколько минут ожидания на остановке, потом любым троллейбусом или автобусом одну остановку до круга, что возле метро, а это ещё минут пять, ну и пара минут, чтобы дойти до «Сокола». От «Сокола» до «Новокузнецкой» – минут двадцать, плюс минут пять переход и ещё минут десять до «Авиамоторной» – всего примерно час. От «Авиамоторной» до ДК МЭИ, что в Энергетическом проезде, – ещё минут пятнадцать-двадцать пешком.