Блондинка и серый волк - стр. 16
— В волчьем обличье? – ледяным тоном уточнила девушка.
— Ну-у-у…
— Извращенцы!
— Но ведь я же не сделал тебе ничего дурного, – рявкнул морф, резво отскакивая в сторону.
— Не смог потому что.
— Да.
— Бабка Алена, значит, сказала, – зловеще пробормотала девушка. – Ну-ну.
— Да нет, — заюлил морф, спуская простыню на бедра и якобы случайно демонстрируя Агате поросшие бурой шерстью грудные мышцы и кубики живота. Сложен он был очень неплохо, Агата это сразу заметила. — Не обязательно тебя. Любую невинную девицу.
— Невинную? – тигрица хмыкнула, пробуя пальцем мед и не замечая совершенно как жадно на нее пялится волк. – Вот облом, малыш. Невинностью тут даже не пахнет.
— Мужиком от тебя тоже не пахнет, девонька – обиженно пробурчал парень. – Слушай, там за домом есть колодец. Давай я воды принесу? Чайник поставим, а? Жрать охота.
— Неси. И печь топи. У меня есть хлеб.
6. 6. О личной жизни
Мужиком от нее, значит, не пахнет? Вот сейчас было обидно. В первую очередь потому, что с личной жизнью у Агаты были проблемы, и серьезные. Просто проблемищи.
Хотя… может парень и прав. Мужиком там и не пахло. Сколько раз говорила себе уже молодая тигрица: им нужно было просто оставаться друзьями. Но оборотни темпераментны очень. И этот великий ведун, а на деле — огромный засранец, позволил ей перейти эту грань. Как просто позволил Агате любить себя. Девственница, соблазнившая мужика, которых был старше ее на четырнадцать лет? Это все про нее, про Агату. Что поделаешь — похотливая кошка, как Пашка ее называл. А она не жалела. Он был отличным учителем, другом, предметом ее обожания. Только вот… сам ее не любил — совершенно. Она для него была чем-то вроде питомца домашнего, и не больше. Всегда это знала, но тошно от этого стало недавно. И вспоминать не хотелось, а вспомнилось. Но плакать Агата не будет, а уж о том мужике, что не пахнет — тем более. Все закончилось. Ее поступление в Академию не было просто бегством, это была жирная точка, конец. Кстати…
— Слушай, а как я тут вообще оказалась, в избушке вот в этой? Я шла на мельницу, по этой бабкиной карте дурацкой, потом просто случайно увидела дым. И пошла. А тут ты… Как так-то?
Он усмехнулся, явно самодовольно.
— У карты этой есть свой секрет. Магия. Бабкино личное произведение. Она сама все тропинки ведет куда надо. Даже если бы захотела вернуться обратно – сюда бы пришла. На карту смотреть и не надо, все равно не заблудишься.
— Погоди, она мне что-то там про мельницу наплела, и про таверну, и про весь маршрут. Куда теперь двигать-то?
Волк опасливо взглянул на нее и на всякий случай отодвинулся.
— Говори давай. Я ведь не только расколдовывать умею. Но и обратно отлично. А там… кто знает, не заржавела ли у тебя оборачивалка твоя, хочешь проверить?
— Ну… скажи-ка, она заплатила тебе?
— Да, все, как и обещала. Я работаю, знаешь ли, по предоплате.
— Покажи.
Агата ровно секунду подумала, взвесила силы: бояться ей было нечего совершенно. Достала из кармана штанов свои золотые монеты.
Волк присвистнул, прищурившись зло.
— Похоже, бабка ставила не на меня. Вот ведь…
Какое-то смачное слово, явно далекое от рамок цензурности прорычал он сквозь зубы, совсем неразборчиво.
— Рассказывай, серый. Ты не лошадка у нас скаковая, чтобы ставки на тебя еще делать. В чем дело-то?