Блок - стр. 17
– Ну ладно, – говорю я, чувствуя, как безумие отпускает мой рассудок, – надо освободить Вудса, Малакая и Рен.
Пандер качает головой:
– Нет, мы уходим, сейчас же.
– О чем ты? – требую я. – Мы не уйдем без них.
– Уйдем, – не унимается Пандер, выглядывая из камеры и изучая коридор слева и справа.
– Я их не брошу! – отвечаю я, шагая на трясущихся ногах.
– Лука, – Кина протягивает мне руку, – Малакая и Вудса здесь нет.
– Что? – спрашиваю я. – Что значит, их здесь нет?
– Их камеры пусты, их тут нет.
Я пристально смотрю на Кину, пытаясь осознать смысл ее слов.
– Они мертвы?
– Мы не знаем, – отвечает Пандер. – Нам лишь известно, что их вывезли из Блока два дня назад. Поэтому мы решили прийти раньше, за тобой и Киной.
Я тяжело дышу, сдавливая плач, но слезы предательски текут из глаз.
– А Рен? – спрашиваю я, поворачиваясь к Пандер.
– Лука, вы с Киной еще живы и не потеряли рассудок только благодаря этой исцеляющей технологии, что вам внедрили, и Зоне Разума.
– У Рен тоже должна была быть Зона Разума! – отвечаю я.
Пандер качает головой:
– У нее нет твоих способностей к исцелению, и они не хотели проводить ей эту процедуру. Для них она была просто кратковременным источником энергии.
– Что ты такое говоришь? – спрашиваю я.
– Рен потеряла рассудок еще месяц назад. Милосерднее будет убить ее, – отвечает Пандер, бросая топор на мою кровать и проверяя дисплей на УЗ-винтовке.
– Нет, – не сдаюсь я, проталкиваясь мимо Кины и Пандер.
Ковыляя по металлическому полу, не заботясь об охранниках, других камерах и шуме, который издаю, я несусь к камере Рен мимо связанного охранника, лежащего на полу без сознания.
«Малакая и Вудса увезли. Почему? Чтобы казнить? Может, они сошли с ума и стали бесполезны для Хэппи?» – я качаю головой, отмахиваясь от гнетущих мыслей.
Я подхожу к камере Рен и дергаю за ручку, но она не поддается.
Повернувшись, вижу, что Пандер и Кина медленно идут ко мне.
– Открой! – кричу я, уставившись на Пандер.
– Лука, нет…
– Открой чертову дверь, Пандер!
Вздохнув, она наклоняется к сканеру экрана. Каким-то образом он срабатывает, и дверной замок издает щелчок.
Я открываю дверь и вхожу.
Рен лежит на кровати парализованная. За те семь недель, что она провела здесь, от нее остались кожа да кости. Сложно распознать в ней красивую Совершенную, в которую я был влюблен, когда сидел в Аркане. Мои глаза устремляются к ее правому плечу, где когда-то была рука, которую отрубило люком двери моей старой камеры. Я действую быстро: вытаскиваю из нее все иглы и поднимаю, чтобы она вышла из состояния паралича.
Рен пытается дышать, пока я несу ее к выходу; она широко открывает глаза, полные ужаса, и начинает кричать:
– Нет, нет, нет! – вопит она снова и снова хриплым гортанным голосом.
– Она пропала, Лука, надо ее заткнуть, – говорит Пандер, уверенно шагая к Рен, прикладывая винтовку к плечу.
– Мы не оставим ее и убивать тоже не будем, – командую я.
– Лука, мне тоже тяжело. Рен была моим другом, но это больше не Рен, – шипит Пандер. – Она всполошит охранников, Лука, она не в своем уме. Она бы сама так хотела.
– Мы вернем ее, – не унимаюсь я.
– Послушай, Лука, она была Полоумной, потеряла руку, ей вкололи яд дрона и использовали в качестве батареи целых семь недель. Из такого состояния не возвращаются!
– Это не обсуждается! – я пытаюсь перекричать вопли Рен. – Она идет с нами!