Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - стр. 7
– Посмотри, как связано все в Лукоморье между собой, – произнесла Ядвига.
Впереди, как вечность до этого, стоял Дуб, солнце на нем тускнело и светлело ровно в том же ритме, что пульсировали лес и изба.
– Почему ты меня направляешь, подруга? – спросила я эхо Ядвиги.
– Так заведено. У меня тоже была проводница. Я уйду, когда уже нечего будет сказать.
– А сейчас есть?
– Ты слишком открыта миру. У тебя много друзей и родни. Они твоя опора и твоя слабость. Из-за них ты и сильна, и уязвима. Пока Лукоморьем заведуют силы, потерявшие человечность…
Она не договорила, да и не нужно. Я никого в обиду не дам.
Мы прошли сквозь двери в пустую избу. Ни моего тела, ни Казимира. Зато насколько красива Изольда! Можно было увидеть переплетение частей, деталей… За дверью бани находилось что-то сродни сердцу, похожее на цветок физалиса. Оно светилось, как всё в лесу, пульсировало. Я зачарованно наблюдала, забыв о невзгодах.
– Красивая, да? – тихо спросила Ядвига.
– Потрясающая!
Я прошла вдоль стен, касалась бревен и чувствовала тепло дома. Избушка с характером, своя, родная. Так сложно устроена. В одном углу обнаружила утечку энергии – свет вытекал из царапин на бревне: здесь побывали когти Бальтазара.
– Я исправлю, – пообещала избе, и мы вышли наружу.
Мое тело лежало поодаль, Казимир унес его от избы за ближайшие деревья. Со стороны да в тусклом свете луны и «солнца» на цепи не заметишь. Подошли ближе, реакции не последовало.
– Он нас разве не видит? – Впервые за время путешествия по сумеречной зоне появился намек на эмоции.
– Мы не совсем души. Я вообще в твоей голове, – последовал загадочный ответ.
Я подошла ближе, потом просто села на траву, наблюдала. Что нужно чувствовать? Я по-прежнему не чувствовала ничего к своему убийству.
Казимир зато явно нервничал: ходил вокруг тела, внимательно смотрел, оглядывался по сторонам. Вставал на колени и поправлял мою голову, лежащую на свернутом пледе, прислушивался в поисках дыхания, хмурился. Он бы укрыл меня, наверное, но тут ему кое-что мешало: трава укутала тело в кокон. Я наблюдала, как травинки поднимаются, растут и укрывают, сплетаясь в зеленый живой саван, оставляя открытой лишь голову. Судя по виду Казимира, для него это была такая же внезапность, как для меня.
– Ты часть леса. – Ядвига присела рядом, и подолы наших платьев-близнецов слились с травой и друг с другом, а цветы на них подняли свои бутоны, расправили стебли, раскрыли лепестки. – Лес заботится о тебе. Он лекарь для души и тела. Эти травы сберегут плоть, покуда ты не вернешься.
– Бальтазар будет в бешенстве, – меланхолично подумала я вслух. – Его не было рядом, когда случилось… это.
– Это самое меньшее, что должно тебя заботить, – хмыкнула подруга. – Переживет.
Тем временем Казимир ругался сквозь зубы. Его хвост молотил по земле, а когти на руках стали длиннее. Он волновался. Поразительно.
– Помнишь, как он берег тебя? – тихо спросила Ядвига.
Я помнила.
Перед битвой Казимир принес мне броню со словами: «Легкие ранения могут долго заживать и приносить массу неудобств. Хотя бы от них защитишь себя».
Помнила и остальное хорошее.
Рука непроизвольно коснулась груди – помнила и плохое.
– Он же был не в себе, – упрекнула Ядвига.
– Я знаю.
– Разбери его на рога и копыта, на кожу и черную кровь. На когти, личину, на ступу с метлой. Это твой человек или чужой?