Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - стр. 22
– Здорово, нелюди. – Каз повесил в углу свой меч. Рубашка была изрезана, словно его гребным винтом задело, на некогда белом полотне потеки черной крови. – Девчонка делает успехи, – пояснил он и скрылся в своей комнатушке, едва взглянув на меня.
На секунду повисла напряженная тишина.
– Настюха молодец, – подтвердил Бальтазар и ушел шептаться с подругой.
Настя бегала туда-сюда. То с охапкой одежды к ручью неподалеку от дома, то в дом с книгой, чтобы гордо показать, что прочла несколько страниц без помощи. Я хвалила, конечно, она большая молодец, все успевает: и хозяйничать, и учиться, и тренироваться. Скучать, должно быть, некогда, но я ошибалась.
– Богатырша наша рвется на подвиги. – Каз вернулся в джинсах и черной футболке, несколько глубоких порезов виднелись из-под коротких рукавов. Затягивались быстро, значит он вполне восстановился после кладбища. После инцидента с душой он медленно приходил в себя.
Настя сердито засопела:
– Не век же в доме сидеть! Прячете меня будто, а ведь сколько лихих людей на дорогах промышляют. Я бы могла…
– Пойти со мной и Кощеем в Навь, искать кладку Горыныча, – перебила я.
– С Кощеем… Горыныч… – Голубые глазищи стали еще больше.
Я не умею читать мысли, но с ней и не нужно – весь восторг на лице написан. Ох, следить бы за ней, но ведь и правда, если богатырскую силу не выгуливать, она снова сорвется, и кто знает, чьи зубы в этот раз будут выбиты. Тут не понятно, что хуже: Кощей поблизости или она без присмотра. Я много думала об этом и решила, что личная жизнь Настасьи не мое дело. В обиду ее не дам, а остальное… Пусть сама.
– Тогда и я с вами, Яга, – непререкаемым тоном заявил Казимир. – Делать мне нечего, а Навь не распробовал, не довелось.
И никакой тебе «рыжули». Выходим на уровень «деловые отношения»? Интересно.
– Отлично. Но мне нужно кое-что сделать… – Я улыбнулась в ответ на вопрошающие взгляды.
***
Изольда прекрасна, ее сердце похоже на цветок-коробочку физалиса, и в ней плоды – тлеющие угли, будто осколки. Мысленно обратилась к ней:
– Ты позволишь зажечь маяки?
Мы в сумеречной зоне, где видно скрытое, и не до конца понятно, как мне вынести в сказочную реальность кусочки непостижимой магии. Есть уверенность, что смогу, но как…
Изольда позволит.
Сердце дома пульсирует, само точно маяк, готовится отдать часть себя ради нашего с ней пути. Так положено. Ее это не печалит.
Сердце забилось чаще, радостно и ярко. На его поверхности проступили бугорки – по количеству черепов на ограде; они зрели обжигающими ягодами, наливались багровым светом. Драгоценные – работа волшебного ювелира, – манили сорвать.
Я протянула руку. Свет сердца был настолько ярок, что просвечивал кисть. Мерещилось, будто плоть и кожа растворились в этом сиянии и угли-осколки срывали пальцы скелета. И между тем было приятно, словно гладишь теплое кошачье пузо.
Я бережно собрала в ладони дар Изольды, вновь залюбовалась сиянием.
– Благодарю!
Вернулась в реальность и вышла из бани, бережно неся в руках дары.
Не существовало мира, наблюдателей, друзей – лишь я и волшебство в ладонях. Все, кроме моего пути, потеряло четкость, скрылось в кисее тумана. Я несла угольки, чувствуя тепло, растекающееся от кистей до локтей и выше, оно охватывало негой тело, и расставаться с ним не хотелось…