Близость оборотня - стр. 20
Рот изогнулся в немом выкрике.
Пусти, прошу!
От сильного удара голова дернулась. Паркетная доска скрипнула. Затылок обожгло болью.
Эта тварь не жалела себя – если удар, так со всей силы. Если слово – так от всей скотской души. Я не слышала звуков, после того, как показалось, что хрустят ребра, мысленно приказала себе не фокусироваться на окружающей действительности, будто бы нырнула в себя. Если нет возможности спасти тело, нужно постараться уберечь хотя бы разум.
Правый бок жутко обжигало болью, будто бы огненный прут несколько раз проворачивался, желая достичь опаленного нутра, осквернённого нутра, которое позволило себе породить то, что следовало умертвить в самом зародыше…
Дернувшись от этой мысли, повернула голову в сторону, чтобы не видеть мужских ботинок, и тут же зажмурилась от новой волны боли.
Энк!
Резко открыла глаза и даже не сразу поняла, что произошло.
Нет, я уже не в своем доме. Я в СВОЕМ ДОМЕ, и в этих словах теперь существенная разница. Все тело зудело, горело, болела каждая косточка. А правый бок так и вовсе полыхал огнем. Но ненавистных мужских ботинок не было рядом – это был просто сон, воспоминание о том, что случилось, о том, что больше никогда не произойдет…
Точно также, как во сне, я повернула голову вправо, чтобы как всегда поискать глазами своего сына, и увидела, что кровать рядом пуста.
Энк!
Буквально соскочила с места, рванула вперед, едва не ударилась о приоткрытую дверь (а ведь еще вчера она была закрыта!), путаясь в ногах, побежала по темному коридору, который теперь отчего-то душил, казался враждебным и холодным.
— Энк! Энк!
Эхо гулко прокатывалось по дому, отражалось в старинных зеркалах, тонуло в портьерах. Голые ноги жгло холодом, и это несмотря на то, что еще вчера стояла аномальная жара. Или это мое сердце сейчас отзывалось морозом на всю окружающую действительность?
По позвоночнику поползла капля прохладного пота.
Пальцы на руках затряслись.
Энк пропал.
Мой мальчик…
Открытая входная дверь добавила бензина в костер моих переживаний. Я знала точно – я вчера ее закрывала, тем более помятуя о том, что моя нехитрая преграда – капкан – пришла в негодность…А теперь она была открыта.
Энк…
Нас нашли?
Он ушел?
Он - ….
Сердце билось в голове, в ушах, в пятках – везде, но только не в грудной клетке. Там же, казалось, разрасталась чернильная мгла.
Я выскочила на улицу, привычно поморщилась от яркого солнца и вида изумрудной травы, и вдруг услышала разговор, от которого тело покрылось гусиной кожей…
— Оттягивай стрелу дальше, дальше, чувствуешь натяжение? Как только пальцам станет больно, а тетива зазвенит возле уха, тут же отпускай захват…
Мужской голос говорил участливо, уверенно, негромко и при этом очень тепло. Но паника уже вовсю пульсировала в моей душе, а потому волнение взвилось в душе с новой силой.
Я рванула за угол дома, и едва не споткнулась о насмешливый и в то же время предостерегающий взгляд голубых глаз.
Сосед, все такой же мрачный в своем черном одеянии из футболки и темных джинс, резко поднял голову и впился своими невозможно светлыми глазами в мои. Я сглотнула.
Энки, уже одетый в шорты и рубашку, натягивал небольшой самодельный лук, целясь стрелой в нарисованное на заборе яблоко. Судя по его улыбке, по выправке маленьких плеч, он совсем не чувствовал себя одиноко, а словно пребывал в своей стихии, плывя по волнам доброжелательного настроения нашего странного соседа.