Близняшки от босса. Сердце пополам - стр. 34
- Я не прошу тебя работать. Наоборот, максимально облегчил тебе жизнь. К нам приходят няня, уборщица, повар, хотя ты знаешь, что я терпеть не могу посторонних людей, - рычу я. - Ты ни в чем не нуждаешься. От тебя надо лишь иногда дочери внимание уделять. На черта ты вообще ее от матери забрала?
- Была неподалеку. Решила помочь тебе, чтобы ты не ездил, - и в улыбочке губы растягивает.
- Переодевала хотя бы? – перехватываю Алю под попу, чувствую холод и влагу.
- Так у нее подгузник, - выпаливает будто в свое оправдание.
- Переполненный, - легко хлопаю малышку по большому «памперсу», а она смеется звонко, немного успокаивая меня. - Их менять нужно, не слышала о таком? – закатываю глаза и в детскую с Алей поднимаюсь.
- Я думала, мама Валя все сделала, - бежит за нами следом Лена. Лучше бы внизу осталась и не бесила меня, ей-богу. – Да, Алечка? – сюсюкается, но мне кажется, что неискренне. Впрочем, может, я придираюсь...
- На-на-на, - равнодушно произносит дочь, пока я переодеваю ее. Неловкими движениями даже помочь мне пытается. Пальчиком в цветастую пижаму тычет, будто наряд выбирает. Настоящая девочка.
- Тебя дочь даже мамой не называет, - выплевываю ядовито, стараясь на Лену не смотреть. - Не смущает это?
Закипаю. Одев Алинку, оставляю ее играть на ковре. Сам выпрямляюсь и зло на жену зыркаю.
- Да, я ее научила, - хихикает она, довольная своей затеей. – Аля, скажи «Ле-на», - по слогам проговаривает.
Дочь смотрит на нее внимательно, губки надув. Потом бросает: «На-на-на» - и, потеряв всякий интерес к матери, поднимается на ножки. Топает в коридор, к цветочным горшкам, что стоят у стены. Я слежу за ней через проем двери.
- Лен, ты дура? – не выдерживаю я.
Я устал, не выспался, раздражен и опасен, черт возьми. А она ерундой мается!
Несмотря на злость, я не позволяю себе голос повышать. Нельзя при Алинке. Она должна расти в атмосфере любви и гармонии между родителями. Но где, мать ее, взять эту атмосферу?
- Ты чего такой грубый, зай? – Лена длиннющими ресницами хлопает, на жалость давит. В этом она мастер.
Хоть по образованию жена тоже журналист - мы как раз и познакомились с ней по работе. Но вот призвание явно актерское. Сцена по ней плачет.
- Какая «Лена», ты что выдумала? Может, дочери еще и на «вы» к тебе обращаться? Так у нас не восточная семья, - разгоняюсь сильнее. – Хотя тебе бы не помешал муж строже, - цежу сквозь зубы.
Краем глаза замечаю, как Аля протягивает ручки к одному из горшков – и, забыв о стычке с женой, я лечу к ней. Собираюсь перехватить прежде, чем дочь сотворит свою шалость. Однако, услышав мои шаги, вредная малышка ускоряется. Упертая, как я, не успокоится, пока дело до конца не доведет.
Когда я оказываюсь, наконец, рядом, то земля уже разбросана на полу вокруг. Тем временем Аля воодушевленно тянет на себя ветку драцены, ловит листья. Одной ручкой продолжает держать стебель, а второй срывает зелень. И мгновенно запихивает в рот.
- Аля, а ну нельзя! - рявкаю я и оттаскиваю маленькую обезьянку от «пальмы».
- Ну, сам подумай, - фоном продолжает Лена. – Вырастет Аля, и будем мы с ней, как сестрички или подружки. Это сближает. На вечеринки будем вместе ходить. Никто и не подумает, что я сильно старше, - хорохорится она, и ее счастье, что мне не до нее сейчас.