Близняшки от босса. Сердце пополам - стр. 30

Но акушерка мнется на месте, потом выходит - и возвращается с Антоном. Недоуменно свожу брови. Хмурюсь, когда муж приближается и за руку меня берет. Молча.

- А где моя вторая малышка? – с опаской уточняю я и тут же начинаю строить предположения. - В кувез ее пришлось поместить, наверное? Но все ведь нормально с ней будет? Когда мне можно к ней сходить?

Я много читала перед родами. Знаю, что двойни часто рождаются маловесными, да и мои булочки на УЗИ показывали чуть больше двух килограмм. Их теперь придется выхаживать, поддерживать температуру тела…

Но, судя по тому, как бледнеет акушерка и поглядывает на Антона, все гораздо серьезнее.

- Нам очень жаль, - произносит три слова, от которых обрывается все внутри. – Второй ребенок не дышал. Вы потеряли его…

- Что-о? – ору на всю палату. Так внезапно, что доченька заходится плачем. - Нет! – шиплю, не желая больше пугать ее. - Ложь! - приподнимаюсь на локте, и катетер впивается в вену. - Я слышала ее крик!

Антон берет меня за плечи, желая успокоить. Но ни слова не говорит. Будто онемел внезапно.

- Это был крик первой малышки, - спорит акушерка. - Вот она, - указывает на ворочающийся сверток.

Общается со мной, как с сумасшедшей! А сама нагло лжет!

- Нет! Вы врете! Вы даже при родах не присутствовали, - выплевываю обвиняюще. - Где моя дочь? Антон! – с мольбой смотрю на мужа. Защиту в нем ищу.

- Соболезную, мась, - он целует меня в лоб. Будто я тоже покойница. Хотя так и есть! Я не переживу смерть собственного ребенка.

- Нет, - отталкиваю его, рывком подскакиваю, пытаясь сесть. – А-ай! – воплю от резкой вспышки внутри.

Сильные руки обхватывают меня, не позволяя навредить себе еще больше. Но я трепыхаюсь в объятиях мужа, как раненая птица.

- Успокоительное! – орет кто-то чужой над ухом. – Вам нельзя вставать, что же вы творите, - обращено уже ко мне.

Вижу, как мою малышку увозят. Подальше от свихнувшейся матери?

- Верните! – срываю голос. - Обеих верните!

Ощущаю, что через погнутый катетер в вену с трудом вводят что-то ледяное. Сопротивляюсь, когда меня силой укладывают на койку. До последнего борюсь.

- Тише, мась, тише. Нет ее. И не надо тебе ЭТО видеть, - нашептывает муж, но я ему не верю. – Нельзя тебе. Я сам разберусь.

Чувствую, как тело становится ватным. Пытаюсь заорать, но не могу. Словно в ночном кошмаре, когда бежишь на месте и открываешь рот в немом крике. Но страх все равно настигает.

Погружаюсь в свой персональный ад, в котором проведу весь следующий год, оставив в огне половину себя.

***

Сейчас. Снежана

- Снежана, просыпайся, приехали, - вырывает меня из полубредового состояния бархатный мужской голос.

Щеки касаются холодные пальцы, контрастирующие с окружающей жарой. Аккуратно волосы убирают, проводят вверх к виску. Не сопротивляюсь. Нет ни сил, ни желания.

Устало поворачиваюсь – и тону в знакомом карамельно-янтарном взгляде. Родном таком, что хочется пролепетать: «Я дома». Уголки губ ползут вверх, рисуя улыбку на моем лице.

Но… поморгав часто, я окончательно прогоняю сон – и возвращаю себе образ серьезной, деловой женщины. Потому что напротив меня – Вадим Шторм. Так близко, что аромат его втягиваю носом. Мой босс пахнет свежестью, дождем и немного зеленым чаем. А еще настоящим мужчиной, как бы странно это ни звучало. В противовес Антону.