Близнецы от бывшего. Вернуть любовь - стр. 25
Перестаю искать в предложениях миллионера скрытый смысл. Быть может, ему реально несложно помочь?!
– Офис, кстати, пока не работает, так что мальчиков можешь брать с собой первое время, пока не найдешь, куда их устроить.
– Юра, я… – облизываю пересохшие губы. В груди тяжесть. – Я даже не знаю, как отблагодарить тебя. Моего «спасибо» ведь явно будет не достаточно.
– Не волнуйся, – мужчина улыбается, хотя его улыбка больше напоминает оскал. Так хищник скалится в преддверии прыжка за жертвой, – отблагодаришь, когда придет время.
У меня нет ни сил, ни желания анализировать его слова. В данный момент я просто рада, что есть крыша над головой, и что уже завтра я смогу выйти на работу.
Если у меня возникнут какие-то проблемы, то они будут потом. И я намерена решать их по мере поступления.
Квартира Юрия оказывается действительно небольшой, но обставлена по последнему слову техники. А над внешним ее видом явно поработал дизайнер.
Мальчики сначала радуются тому, что мы будем жить здесь, а после их накрывает тоска по дому.
– А почему мы не поехали к себе домой? – спрашивает Марк.
Я по-новой начинаю объяснять сыновьям, что такое пожар, и какие последствия он имеет. Говорю это, а сама в голове уложить не могу, что все правда. Не верю. Мозг не воспринимает эту информацию за правду.
Ночью спим все вместе на одной широкой кровати. Макар во сне умудряется с нее свалиться, и от шишки на лбу его спасает только пушистый коврик на полу.
Утром еле-еле удается разбудить мальчишек. Идти со мной на работу им не хочется, но других вариантов нет. Пока что. Я верю, что смогу найти выход из этой ситуации. До полноценного открытия офиса компании еще есть время.
Юра пообещал, что все вопросы с трудоустройством будут улажены им лично, и приступить к работе я смогу сразу, чтобы не терять время. На днях там как раз завезли мебель, и нужно помыть полы.
Людное Московское метро вызывает у моих детей бурю эмоций. Особенно осознание того, что поезд мчится по подземному туннелю. Меня же поездка выматывает. Руки будто отваливаются, устали, пока я тащила за собой близнецов весь путь.
Новомодное здание из стекла и бетона не составляет труда найти. Почему-то сейчас представляю, как мои сыновья могли бы входить в место, подобное этому, как хозяева, а не как дети уборщицы. Думаю, Родион мог бы дать мальчикам многое. Но не дал. Не захотел даже знать их, хотя и осознавал, что я могу оказаться беременной.
А ведь наши дети так на него похожи. Те же глаза. Те же широкие брови…
Но я не хочу гнаться за призраками прошлого. Потому что жить надо настоящим, как бы тяжело не было. И я живу. Каждый божий день стараюсь не думать о былом.
Пока переодеваюсь в подсобке, сорванцы чуть не разносят ее в клочья. Марку по голове достается черенком от швабры, а Макар падает, споткнувшись об этот самый черенок.
Так что из подсобки мы выходим немного заплаканными.
– Если продолжите так себя вести, – предупреждаю детей, вытирая их сопливые от плача носы, – маму уволят с работы. Это будет очень и очень плохо.
Мальчишки почему-то замирают, глядя в одну точку. И я, выпрямляясь, тоже оборачиваюсь в ту сторону, куда уставились это двое.
– Ничего не хочешь мне сказать? – с недовольством рычит мужчина, которого я когда-то безумно любила.
– А ты? – отвечаю вопросом на вопрос. Это самозащита. От неожиданности у меня перехватило дыхание.