Близкие враги - стр. 28
— Замёрз, погреться решил? — поинтересовалась я, подходя ближе к мужчине.
— Почти, — не оборачиваясь, ответил Марат и, убедившись, что костёр не потухнет, занял кресло напротив камина.
— Ты не против, если я тоже здесь посижу? — положив ладони на спинку соседнего кресла, спросила я и, получив от родственника согласный кивок, удобно устроила свою пятую точку.
— Марат, а ты знаешь, что камин неисправен? Раз на раз не приходится, дым то как надо уходит в трубу, а иногда валит в комнату.
— Побоку… Мне надо кое-что сжечь, — заявил Воронцов, подался вперёд и подставил языкам пламени край какой-то бумаги. А когда листок загорелся, мужчина, повернув голову, на меня посмотрел. Обомлела. Марат был пьян, причём пьян в стельку. И как я умудрилась не заметить эту очевидную вещь, как только Воронцов рот открыл?
13. Глава 13
Вот я попала…
Это же надо было так вляпаться, нарваться на Воронцова под мухой. Он трезвый опасен, а если к его темпераменту и дрянному характеру подлить алкоголя, получится взрывоопасная смесь, которая если бабахнет, то от кого-то останутся одни рожки да ножки. Естественно, этот кто-то в данный момент бедная и несчастная – я.
Медлить нельзя. Пока Марат играется с огнём и бумагой, надо тихонечко улизнуть.
Выдохнула и плавно поднялась с кресла.
— Куда собралась? А ну сядь обратно! — гаркнул Воронцов и даже привстал.
Села обратно. По крайней мере, сделала я это сама, без посторонней помощи, ведь Марат не зря поднялся на ноги, наверняка подготовился на случай неподчинения. Интересно, как Воронцов планировал меня в кресло вернуть? Ограничился бы моральным давлением или всё же толкнул физически?
Особого опыта общения с пьяными у меня нет, но сильно подозреваю, с ними лучше не спорить и тем более не провоцировать на агрессию, указывая им, что ведут они себя неадекватно.
Правильным будет отвлечь упыря разговором и как-то уговорить его пойти спать. Начну с того, чем Марат в данный момент увлечён.
— Марат, а что за бумагу ты сжигаешь? Это же документ?
— Нет, это не документ. Это глупость, бред и, чёрт возьми, предательство.
— А-а-а, — выказывая голосом понимание, протянула я. — Тогда конечно, сжигай.
— Не сомневайся, сожгу, — зло выплюнул родственник и, бросив листок в самое пекло, наконец-то позволил огню его съесть. — Ну вот и всё, — выдохнул Воронцов, наблюдая за тем, как скрюченная обугленная бумага рассыпалась на мелкие частицы и превратилась в прах.
— Ну раз дело закончено, можно идти отдыхать, да? — аккуратно поинтересовалась я.
— Как ты думаешь, почему Руслан покончил с собой? — разглядывая пламя, проигнорировал мой вопрос Воронцов.
Нетрезвую голову потянуло на задушевную тему, но я не готова обсуждать столь серьёзный вопрос с Маратом в его нынешнем состоянии. С трезвым - пожалуйста. С пьяным – категорическое нет.
— Не знаю, — в принципе, правдиво и лаконично ответила я, чтобы не развивать тему.
— А как бы должна знать! — зло прорычал Воронцов. — Видно, не особо тебя муж-инвалид интересовал! Сыт, одет, обут, да и ладно, а что у него на душе, это побоку. Так ты рассуждала, Настёна?
— Делала, что могла, — едва сохраняя самообладание, процедила сквозь зубы. Сам упырь палец об палец не ударил для брата, и туда же, меня осуждать. Полтора года ухаживала за Русланом, как за младенцем ходила, а вместо благодарности получала одни лишь упрёки да обвинения, что у меня сто пятьдесят мужиков на стороне.