Близкие контакты далеких предков. Как эволюционировал наш вид - стр. 9

Чтобы проверить, может ли перезахоронение объяснить признаки, обнаруженные на неандертальской стоянке в Крапине, Рассел собрала данные об отметинах на костях с мест археологических раскопок с подтвержденными остатками разделанных туш, а также с мест бесспорных вторичных захоронений. Сначала она собрала кости со следами, образовавшимися в результате охоты на крупного зверя и свежевания туш в период верхнего палеолита, затем изучила кости из погребальной пещеры американских индейцев с характерными зарубками вследствие вторичного погребения. На следующем этапе отметины на этих двух типах костей были сопоставлены с теми, что обнаружены на останках со стоянки неандертальцев в Крапине.

Как вы, наверное, догадались, отметины на костях крапинской стоянки оказались совершенно непохожими на следы свежевания туш на костях животных и больше походили на те, что наблюдались на останках из вторичных погребений. В частности, отметины из Крапины концентрировались на концах костей. Это расположение очень походило на зарубки, оставленные в ходе вторичных погребений американских индейцев, и было очевидно, что это следы не того типа, которые остаются при разделке мяса для поедания.

Эту разницу легко объяснить процессом вторичного погребения. Обычно к моменту ритуала тело значительно разлагается, и кости можно очистить просто ножом. Больше всего приходится трудиться над концами длинных костей (где находятся суставы), из-за чего следы ножа концентрируются там. Зарубки же при свежевании остаются в середине костей, поскольку мясо (мышцы) нужно срезать с костей, чтобы съесть, а мышцы крепятся к костям именно посередине[3]. Исследование Рассел показало, что зарубки, оставленные неандертальцами, скорее всего, соответствуют погребальным ритуалам, а не свежеванию. Следовательно, отметины на костях из пещеры Крапина не могут считаться свидетельством каннибализма неандертальцев.

В 1980-е гг., когда Рассел опубликовала свое исследование по крапинским неандертальцам, мысль о том, что каннибалов не существует (и, возможно, никогда не существовало), постепенно завоевывала умы антропологов. Некоторые утверждали, что идея каннибализма возникла вследствие неверного понимания или предвзятости. Действительно, само слово «каннибал» восходит к ошибке Христофора Колумба. Добравшись в XV в. до Вест-Индии, Колумб полагал, что высадился в Индии, а встреченных людей принял за монголов, и, поскольку тех принято было называть «потомками хана», он назвал их «канниба»[4]. Затем он послал в Европу отчет, где утверждалось, что «канниба едят людей».

Рассказ Колумба быстро распространился по всей Европе, и «канниба» превратилось в обобщающее понятие «каннибалы». Европейцев заворожило известие, что каннибалы, до той поры существовавшие только в легендах и мифах, реальны. Европейские страны в те времена соревновались друг с другом в приобретении колоний. Миссионеры, путешественники и антропологи, хлынувшие в дальние края, собирали истории о каннибалах и публиковали их в качестве массового развлекательного чтива. Каннибализм стал одной из обязательных характеристик «примитивных народов»[5].

Ко второй половине XX в., однако, сложилась совершенно другая картина. Тщательное изучение книг и отчетов о каннибалах показало, что многие рассказы не имеют достоверной основы. Бесчисленные «отчеты» оказались всего лишь слухами. Уильям Аренс, антрополог Университета штата Нью-Йорк в Стони-Бруке, внимательно проанализировал все записи о каннибалах и предложил свое объяснение слухов о каннибализме в своей книге «Миф о человекоедении» (1979). Типичным источником этих слухов оказалось записанное свидетельство представителя соседской или конкурирующей группы туземцев, рассказавшего любопытным европейским путешественникам, где можно наткнуться на «каннибалов». Свидетельство звучало примерно так: «Мы не делаем таких вещей, но люди, которые живут за лесом, жестокие каннибалы. Меня самого едва не поймали и не съели, но я спасся». Конечно, ни один европеец, писавший о каннибалах в раннеколониальный период, не наблюдал каннибализм воочию.