Близкая чужая - стр. 25
Широким шагом иду на кухню. Мазь нахожу на столе, там же, где и таблетки. Взяв тюбик, возвращаюсь в гостиную. Тянусь к выключателю, чтобы добавить больше света в это сумрачное сейчас помещение, но Богдана останавливает меня.
– Подожди... Я вроде как не очень одета, – нервно тянет халатик вниз. – Давай оставим всё так, как есть.
– Хорошо, – соглашаюсь я, возвращаясь к дивану. – Иди ко мне, – требовательно смотрю на девушку.
Да, выбрал эту локацию специально, потому что напольная лампа прекрасно всё здесь освещает.
Богдана подходит, нервным движением резко опускается на диван и поспешно достаёт руку из бандажа. Я же всё делаю не торопясь.
Присев рядом с «сестрёнкой» по левую сторону от неё, откручиваю крышку на тюбике, выдавливаю немного мази на пальцы и наношу её на отёк. Тот вроде бы стал значительно меньше.
Богдана сидит практически спиной ко мне, повернувшись вполоборота. Так я лучше всего могу добраться до больного места.
– Ты как? – мой голос хрипит от напряжения, когда её волосы задевают мою щёку.
– Уже намного лучше, – явно врёт девушка. – Завтра не приезжай.
– Приеду! – отрезаю я. – Нам нужно съездить в больницу.
Продолжаю наносить мазь, но мой взгляд уже уполз от её локтя к обнажённому бедру. Из-под халата виднеется синяк.
Сам не понимаю, как это происходит, но моё тело будто бы вдруг отделяется от разума. И я с удивлением замечаю, что рука тянется к этому бедру. А пальцы с мазью на них начинают неторопливо скользить по синяку.
– Что ты делаешь? – голос Богданы звенит от напряжения.
Она рвано вдыхает и резко распрямляет плечи. Её спина становится идеально прямой, а позвоночник натягивается как струна.
Мой голос всё ещё хрипит, когда я произношу в ответ:
– Эта мазь подходит не только от отёков, но и от синяков.
Этой девочке прямо сейчас нужно немного проявить характер и сбежать от меня хотя бы метров на пять. Для начала. А потом лучше в спальне запереться...
– Я и сама бы могла, – произносит она по-прежнему звенящим голосом.
– Но я уже это делаю, – глухо отвечаю, продолжая водить пальцами по синяку.
Немного приподнимаю край халата. Обнаруживаю ещё два фиолетовых пятна. Одно побольше, другое поменьше. Наношу мазь и на них.
Грёбаные мысли о податливом теле этой девушки заполняют голову. И я остро чувствую, что она сама хочет этих прикосновений... Что фрик, каким я казался вначале, теперь стал ей интересен.
Странное ликование затапливает меня с головой. Словно я жажду именно этого внимания и именно от неё!
Вашу мать! Бред!
Тем временем моя грёбаная рука подбирается к её трусикам. Они белые. Не кружевные. Просто хлопок. Такие наверняка носят подростки. Это немного прочищает мои мысли.
– Тебе точно двадцать? – выдыхаю ей в висок.
Богдана вздрагивает. С силой сжимает бёдра.
– Да, а что? – спрашивает, тяжело сглотнув.
– Ничего... Я закончил.
Отдёргиваю руку. Поспешно встаю.
В моей квартире меня ждёт одна знойная девочка, а я почему-то здесь...
Богдана тоже вскакивает. Потупив взгляд от неловкости, выдыхает:
– Спасибо.
– Не нужно благодарить меня, – отмахиваюсь. – Лучше угости кофе.
Не дожидаясь приглашения, шагаю к кухне.
Почему я всё ещё здесь?
Сажусь на высокий барный стул в тот момент, когда Богдана забегает на кухню за мной следом. Здесь намного светлее, и мой взгляд непроизвольно впивается в бёдра девушки.