Близкая чужая - стр. 14
– Да, конечно.
И быстро исчезает за дверью ванной.
***
Проходит не меньше получаса, прежде чем Богдана появляется в гостиной. За эти полчаса я успел заказать пиццу, которая, впрочем, ещё не приехала.
А ещё мне позвонил Гром. Заплетающимся языком сказал, что всё уладил, и дело не завели. Видео с дорожных камер поблизости от места происшествия изъяли. А в больнице случай с Богданой зафиксировали как несчастный случай без особых объяснений. Оступилась, неудачно упала – что-то в этом роде. Врач – мой приятель, так что никаких проблем не будет.
«Сестрёнка» появляется на пороге гостиной в моей футболке. Та висит на ней мешком и полностью закрывает попку и бёдра. Но Богдана немного нервно пытается натянуть её ещё ниже. Бандаж по-прежнему на ней, левая рука лежит в нём, как в люльке.
– Я положила одежду в стиральную машину и включила на быструю стирку, – говорит она смущённо. – Надеюсь, ты не против?
– Нет, не против. Садись, – указываю на диван. – Нужно принять лекарства и нанести на отёк мазь.
Девушка медленно проходит к дивану, окинув комнату заинтересованным взглядом. Плазма на стене, два кресла, низкий столик... В гостиной, оформленной в стиле лофт, больше нет ничего интересного. Разве что красная потолочная подсветка придаёт этому месту немного мрачный вид. Мрачный и возбуждающий одновременно.
Взяв пакет с лекарствами, перемещаюсь к дивану и сажусь рядом с девушкой. Пока достаю мазь из пакета, а потом и из коробки, взгляд Богданы приклеивается к моим рукам. Она вновь разглядывает татуировки.
– Хочешь узнать, что они обозначают? – не выдерживаю и спрашиваю несколько резковато.
– Нет, – выдыхает она поспешно. – Это твоё дело.
– Всё верно. Это же моё тело! На твоём теле тоже есть тату. Может, и не одно... – красноречиво пробегаю взглядом по своей футболке на ней.
Богдана трясёт головой.
– Эта татушка единственная. И это было... ошибкой.
Мне всё равно. Мы не станем говорить об её ошибках.
– Ладно... Давай аккуратно достанем твою руку из бандажа.
Тру ладони, словно хочу согреть их, хотя они и так горячие. Сажусь ближе. Бережно достаю руку из бандажа. Девушка морщится, но не воет и не плачет. Лишь яростно кусает губы, стараясь не хныкать вслух.
– Я никогда в своей жизни ничего не ломала, – тихо признаётся она. – Не думала, что это так больно.
А я ломал. В основном руки. И частенько разбивал костяшки пальцев. В драках. Это было давно. Говорить об этом мне тоже не хочется.
Выдавив немного мази на её локоть, начинаю водить пальцами по припухшей области. Отёк уже приобрёл болезненно-фиолетовый оттенок и выглядит не очень хорошо. Вряд ли спадёт за пару суток.
– Ты правша или левша? – спрашиваю я, продолжая наносить мазь.
– Левша, – отзывается Богдана.
– Да уж... Не повезло.
– Я справлюсь!
Поднимаю глаза к её лицу. Девчонка вскинула подбородок, пытаясь выглядеть стойкой и бесстрашной.
– Для двадцатилетки ты слишком волевая, – ухмыляюсь.
Вообще-то, это комплимент, и я не собирался её обижать, вот только Богдана, видимо, подумала иначе.
– Говоришь так, словно тебе пятьдесят. И ты весь такой умудрённый опытом, – фыркает она.
– Мне тридцать, – спокойно отвечаю я.
– Отлично. А откуда знаешь, сколько мне?
– Это несложно выяснить, – отвечаю расплывчато. – Можешь немного повернуть руку вот так?