Блистательные годы. Гран-Канария - стр. 11

Когда часы колледжа пробили девять, к Дункану вдруг вернулось чувство реальности. Застегнув пиджак на все пуговицы, он вскинул подбородок и направился к дому декана. Этот особняк был настолько внушителен, что Дункан заколебался, но затем решительно позвонил в звонок и через мгновение уже сидел, сжимая фуражку на колене, в богато обставленном кабинете с красным ковром. Наконец дверь распахнулась и вошел доктор Инглис.

– Итак? – спросил декан, и выражение его лица было не слишком обнадеживающим. Аккуратный маленький человечек с крошечной бородкой, золотым пенсне и стального цвета волосами, тщательно разделенными посередине на прямой пробор, он имел вид, соответствующий главному врачу больницы Виктории и президенту внушительного нового Фонда Уоллеса в Эдинбурге. Но, несмотря на внешнюю самодостаточность, в его глазах читалось легкое беспокойство.

Вскочив на ноги, Дункан выпалил цель своего визита и свое имя.

– Добро! – Декан занял свое место за столом из красного дерева и жестом пригласил Дункана сесть. – Как правило, я не принимаю студентов в это время, но… – он взял лежавший перед ним лист бумаги, – только вчера я получил письмо о тебе от полковника Скотта.

Сердце Дункана подпрыгнуло; но прежде чем он успел заговорить, декан продолжил:

– Хотя я сочувствую таким устремлениям, как твои, мой долг предупредить тебя.

– Но, доктор Инглис… – прервал его Дункан.

Декан поспешно поднял палец:

– Каждый год армия амбициозных молодых людей вторгается в этот колледж. И каждый год, мой дорогой юный сэр, мы становимся свидетелями прямо-таки битвы не на жизнь, а на смерть! Только самые выдающиеся таланты имеют шанс добиться успеха в конкурсе Локхарта. Подумай только – на семь сотен кандидатов всего три стипендии!

– Я подумал, – сказал Дункан.

Декан развел руками:

– Тогда предположим, что ты имел полную возможность и достаточно средств, чтобы получить квалификацию врача. Ты учел свои физические ограничения? – Он с сочувствием посмотрел на руку Дункана. – Разве тебя не загнали бы на зады этой великой профессии, в какой-нибудь темный уголок, скажем, в управлении общественного здравоохранения, где твоим уделом была бы пыльная канцелярия, никому не нужный стол?

Декан помолчал.

– Извини, но я буду откровенен. Подумай, мой дорогой сэр! Поразмышляй! Не бейся головой о непреодолимые скалы неизбежности! Если обстоятельства не позволят тебе вернуться в твой родной город, я из уважения к полковнику Скотту подыщу тебе должность в каком-нибудь подведомственном месте. Я мог бы даже взять тебя в свой дом, где, как говорит миссис Инглис, – его озабоченный взгляд стал глубже, – в нашем домашнем хозяйстве временные трудности. Мы могли бы найти подходящее занятие для юноши, жаждущего себя проявить!

В заключение он махнул рукой, добродушно улыбнулся и спросил:

– Ну так как?

Дункан резко встал:

– Вы, пожалуйста, не подскажете, где мне записаться на экзамен?

К его чести, декан скрыл свое замешательство:

– В административном здании, главный корпус.

– Спасибо, сэр. – Дункан повернулся, чтобы выйти из кабинета.

Но под накрахмаленной рубашкой декана, несмотря на его чопорность, скрывалось доброе сердце.

– Вот список жилых помещений в городе для студентов. – В его глазах загорелась искорка юмора. – И да будет Господь милостив к душе твоей!