Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета - стр. 11
И вот одна я теперь, единственный оставшийся в живых ребёнок Чокгьюра Лингпы, одна как перст. День и ночь лью слёзы, так что подушка мокрая. Знаю, что всё прекрасное и хорошее – словно цветы на осеннем лугу: распустились пышно, да скоро завянут».
Отчего так убивалась бабушка? Дядя Терсэй был большим знатоком традиции её отца – «Новых сокровищ», которые составляют толстые тома учений, обнаруженных Чокгьюром Лингпой. С ранних лет Терсэй получал много видений и пророчеств, но редко говорил о них, поскольку был «тайным йогином», то есть одним из тех, кто никогда не выставляет напоказ свои духовные достижения или обретение совершенства.
Однажды дядя Терсэй отправился из Кхама в паломничество. Большой силач, он, в отличие от большинства путешествующих по крутым склонам Тибета, нёс все свои припасы за спиной – у него не было ни одного вьючного животного. Сопровождали его лишь двое верных помощников, которые несли собственную поклажу. Они побывали повсюду, даже в священных местах Индии. Именно во время этого паломничества дядя стал учеником знаменитого Шакьи Шри[5].
До Кхама дошла молва, что «Терсэй Тулку оброс бородой и живёт себе как лама-йогин». Истории о нём рассказывали довольно впечатляющие. Но ни одну из них бабушка не воспринимала всерьёз, неизменно отзываясь об очередной новости: «Пройдёт и это!»
Наконец она начала беспокоиться о своём младшем сыне. «Как я могу спать, когда он шатается где-то в Центральном Тибете? Мне нужно съездить за ним. Ведь он мой младшенький и перерожденец моего брата, который безвременно умер. Терсэй слишком надолго застрял в Центральном Тибете. Если он не возвращается в резиденцию Чокгьюра Лингпы, чтобы принять на себя свои обязанности, то придётся мне самой съездить за ним и водворить на место!»
Поскольку три старших сына не могли допустить, чтобы старушка-мать отправилась в долгий путь в Центральный Тибет одна, они собрались её сопровождать.
В конце концов, наша семья нашла дядю Терсэя в Кьипуге, где жил и учил Шакья Шри. В ответ на просьбу вернуться в Кхам дядя ответил:
«Конечно, я вернусь, но сначала мне нужно закончить своё паломничество». Прошло пять лет, прежде чем все смогли возвратиться домой в Кхам.
Вот во время этого путешествия я и родился.
Бабушка была мастерицей рассказывать. Именно от неё я услышал большинство историй, которые расскажу здесь. Дядя Самтен Гьяцо не раз говорил: «Мама может рассказать множество историй». И она это действительно делала!
Эта замечательная женщина никогда ничего не забывала. Она могла обсуждать события и из далёкого прошлого, будто они произошли только что. Все диву давались, как у старушки может быть такой ясный ум. Она могла дать чёткий ответ на любой вопрос, который возбуждал моё любопытство, и знала невероятное количество интересных историй.
Я обожал быть рядом с ней. Особенно я любил истории об её отце Чокгьюре Лингпе, многие из которых не попали в его общеизвестную биографию[6]. Она сопровождала своего отца, тертона, во многих его путешествиях и собственными глазами видела всё происходившее. Ещё она знала обо многих видениях, которые он получал, и была свидетельницей обнаружения им многих терма. Обладая поистине совершенной памятью, она могла исчерпывающе рассказать об этих событиях, которые происходили у неё на глазах. Всякий раз, когда она рассказывала какую-то историю, это звучало так, будто бабушка прямо сейчас переживает то, что происходило тогда.