Блики смерти - стр. 20
Вспомни!.. Вспомни, кретин!.. Ты должен вспомнить…
Все это последствия того нападения. Я следователь, и в прошлом году мы отрабатывали преступную группировку в Чите, моем родном городе. Кто-то из этих подонков напал на меня в темном подъезде и пробил голову.
Дальше провал, месяцы в больнице, где рядом со мной была моя Вера. Если бы не она… Мы вместе около года, и наши отношения – единственное, что держит меня на плаву. Я и лечусь только ради нее, хотя прогнозы неутешительные. Как она только терпит рядом такую развалину? Не встречал более самоотверженной души. Главное, чтобы Вера не узнала, что я действительно псих.
Последние недели в голове вообще туман, все хуже и хуже. Но я не говорю об этом и не иду к врачам. Боюсь услышать приговор.
Воспоминания мои все чаще отрывочные. Кажется, за год я похоронил отчима и сводного брата Макса.
Резкий стук в дверь вырывает меня из мрачных мыслей. Иду открыть и замечаю, как дрожат ноги. На пороге стоит моя Вера – белоснежный ангел с каплями растаявшего снега на волосах. Ее любимые серьги в виде куколок приветственно раскачиваются.
– Как ты меня нашла? – спрашиваю я.
– Посмотрела историю запросов в ноутбуке. Почему ты сорвался, не предупредив?
– Хочу узнать, что случилось с отчимом.
– Именно сейчас?
Вера знает, что Михаил бросил нас много лет назад, уехал в Якутию, в это самое паршивое село, где я сейчас нахожусь. Тогда Макс был еще школьником. Мать почти сразу слегла и умерла спустя пару лет.
Мы не общались, а полгода назад пришли известия, что отчим погиб. Сорвался со скалы во время охоты на барана.
На похороны ездил Макс: я уже был в больнице. Тогда я обещал себе, что приеду позже. Разобраться. Из-за брата, ведь он этого хотел. А полицейское расследование смерти даже не начинали. Вот только неделю назад кто-то прислал мне фотографию этого села с подписью «Приезжай».
Почти сразу после похорон отчима брат умер от передоза. Я даже не знал, что он пробовал наркотики. Мне казалось, Макс в норме. Наверное, он переживал, ему нужна была моя помощь…
Наступили черные дни. Я пытался забыться в работе, жил затворником, общался только с Верой, но и это не помогало.
И вот я здесь. Твержу себе, что из-за брата, хотя главный мой страх – окончательно свихнуться. Тогда я потеряю работу, потеряю Веру. Наверное, поэтому я сразу и рванул сюда, ухватился за эту фотографию. Лишь бы не сидеть сложа руки и медленно сходить с ума.
– Здесь опасно, Вера. Поэтому я тебя и не звал…
Она берет меня за руку и смотрит глазами, полными слез:
– Хорошо, Леон. Раз ты так решил, значит, я с тобой.
Целую ее, зарываюсь лицом в волосы и, наконец, говорю наше «секретное»:
– Салют, Вера!
– Привет-привет. Ну, так что, какой у нас план?
Делаю ей кислый растворимый кофе, пакетик которого каждый день кладут в номер, и рассказываю, что успел накопать за вчерашний вечер.
– Сначала навестим женщину, с которой отчим жил последнее время. Это она звонила Максу.
– Ты думаешь…
– Не знаю, но у нее был мотив. Возможно, он переписал на нее дом. А еще Макс говорил, что у отчима был участок земли на берегу, с которым возникли какие-то юридические проблемы. С тех пор я ничего не выяснял…
Мы собираемся и выходим. Ледяной ветер щиплет лицо. Его порывы царапают, как лезвие ножа. Вера испуганно кутается в капюшон, я ее обнимаю.