Блеск минувших дней - стр. 28
– Мне тоже уйти? – спросила женщина притворно огорченным тоном.
Верховный патриарх Джада громко рассмеялся и брызнул на нее водой. Она обрызгала его в ответ, это было неожиданно и восхитительно.
Незадолго до этого в раскаленном от летней жары Акорси, который расположен вдали от моря, смягчающего зной, и не имеет порта, правитель города Фолько Чино пришел под вечер в покои своей супруги Катерины, и, как часто бывало, любовался ею.
Служанка расчесывала распущенные волосы госпожи, по-прежнему рыжеватые и блестящие, хотя та уже была не молода и успела родить четырех детей – все выжили. Расчесанные волосы служанка надушит мускусом и припудрит истолченной в порошок гвоздикой. В семье Риполи все были рыжими, и мужчины, и женщины, – а с тех пор, как они стали герцогами Мачеры, еще и надменными, пусть даже герцогство было куплено. Брат Катерины заплатил за него сногсшибательную цену Священному Императору джадиттов, который всегда нуждался в деньгах и отстаивал свое право раздавать титулы.
Глядя на себя в зеркало, рама которого была украшена жемчужинами, Катерина сказала любимому мужу:
– Предупреждаю: если с ней что-нибудь случится, я уйду от тебя в монастырь.
То был старый разговор. Фолько, известный верностью своей жене, откашлялся, кивком указал на служанку (жена увидела это в зеркало) и ответил:
– Ты всю жизнь только и делаешь, что предупреждаешь меня то об одном, то о другом.
Они не называли имя человека, о котором шла речь. В этом не было необходимости.
– Мне это не нравится, – сказала Катерина.
– Я знаю. И она знает. Ее родителям это тоже не нравится, и ни одному священнику в Батиаре это не понравится. И что, значит, ей надо было замуж выйти? Или уйти в монастырь? Твой брат может купить для нее пост Первой Дочери в любом монастыре и заодно, возможно, спасет этим свою душу.
– Она вряд ли там осталась бы, да и Ариманно для спасения души этого маловато.
– Вот именно, – согласился правитель Акорси. – Так зачем мы опять это обсуждаем?
– Потому что она не должна жить такой опасной жизнью, – ответила его жена.
Она все еще стояла спиной к супругу. На столе перед ней лежали серьги, кольца и ожерелье, и она собиралась надеть их перед тем, как встать из-за стола, – Катерина никогда не выходила из своих комнат без украшений. Она была щедрой, необычайно умной и любила драгоценности.
– Такой же опасной, как у моего двоюродного брата Альдо, и у Коппо, и у любого из тех, кто мне служит, – заметил ее муж.
– Фолько, она – не твой двоюродный брат Альдо и не Коппо Перальта!
– Да. Но она ни в чем не уступает им. Любовь моя, я не просто так это говорю. Она не владеет мечом и не участвует в боях вместе со мной, но почти во всем остальном Адрия – мое лучшее оружие.
– Оружие, – повторила жена. Она заметила, что на этот раз муж назвал племянницу по имени.
– Она хочет быть оружием, – возразил Фолько. Это и правда был старый спор.
– Она хочет заслужить твое одобрение. Даже твою любовь. В самом деле, если бы я умерла, она бы…
– Прекрати, – оборвал он ее совсем другим тоном.
Катерина посмотрела на мужа в зеркало – он отвернулся, поморщившись. И она прекратила.
– Я не разрешаю тебе умирать раньше меня, – тихо сказал Фолько д’Акорси. – Я тебе это уже говорил.
– «Не разрешаю», – передразнила она, или попыталась, но ей это не удалось.