Благословение небожителей. Том 6 - стр. 32
– Я не смел поделиться своими думами с его высочеством, – продолжил советник, – а он не делился тем, что у него на душе. Я не знал, приходят ли ему в голову те же мысли, что и мне. Дни сменяли друг друга, а лава текла и текла… Уюн погряз в кошмаре, и никто не знал, как положить этому конец. Однажды его высочество вдруг заявил, что нашёл способ остановить извержение вулкана, однако, когда он посвятил нас в подробности, мы очень сильно поругались.
– Он захотел принести человеческие жертвы, – догадался Хуа Чэн.
– Верно, – вздохнул советник. – Его высочество намеревался отобрать некое число злодеев и сбросить их в Медную Печь, чтобы унять её гнев. Мы четверо не всегда сходились во взглядах, но тут выступили однозначно против. Прежде его высочество не желал захватывать другие страны, не желал менять жизнь на жизнь. В чём теперь отличие? Мы открыто высказали свои возражения, спор перерос в драку. Этот разлад опечалил меня даже больше, чем беды, выпавшие на нашу долю, ведь мы всегда поддерживали наследного принца и служили ему опорой. Однако в тот раз в пылу ссоры мы не только дали волю рукам, кто-то бросил его высочеству в лицо, что он изменился и позабыл о своих истинных стремлениях. Это было слишком жестоко, просто невыносимо. Уж если даже мы против наследного принца, кто тогда займёт его сторону? В итоге я принял решение не вмешиваться и предложил оставить всё как есть, позабыть и о Небесах, и о смертных. Мы слишком устали… Но никто меня не послушал, и трое других духов-хранителей покинули его высочество.
Се Лянь покачал головой: худшее, что можно было сделать, – уйти в такой момент.
– С его высочеством остался только я. Он ничего не сказал на прощание тем троим, лишь спросил у меня: «Ты тоже уйдёшь?» Я взглянул ему в лицо и почувствовал, что, даже если он сбросит людей в Медную Печь, я пойму и приму это, и заверил, что никуда не денусь. Наследный принц ничего не добавил и впредь не упоминал о жертвоприношениях, вместо этого установил алтарь у Медной Печи. Вместе с ним я ежедневно выслушивал брань и терпел удары камней, что швыряли в нас беженцы, пока мы проводили обряды, пытаясь усмирить вулкан. Я полагал, что распри остались в прошлом, пока однажды не обнаружил… – Лицо советника исказил такой ужас, словно перед ним вновь предстала та картина из прошлого.
Се Ляню показалось, будто его сердце сжала невидимая рука.
– Что случилось?
– Его высочество, вопреки обыкновению, начал прятать лицо. Я забеспокоился и спросил, что стряслось, а он ответил, что случайно обжёгся, однако не объяснил, где и как это вышло. Он не позволял взглянуть на рану, сам занимался лечением, а после стал постоянно где-то пропадать. Это казалось мне странным, но вскоре моё внимание отвлекло радостное событие: извержение внезапно прекратилось. Над Уюном вновь воцарилась тишина, Медная Печь постепенно успокоилась и погрузилась в сон. Поскольку его высочество у всех на виду усердно работал над этим, многие жители Уюна решили, что именно он усмирил вулкан. К наследному принцу вернулись последователи, люди перестали ругать его, а со временем даже начали улыбаться. С самосовершенствованием тоже дело пошло на лад. Вот только меня не покидало ощущение, будто здесь что-то нечисто, у меня накопилось множество вопросов. Трое моих друзей были совершенно разными, но одно я знал точно: махнуть на всё рукой и исчезнуть – это было на них не похоже. Даже если они злились на его высочество, могли бы связаться со мной, однако я не получал весточек. Впрочем, больше всего подозрений вызывало лицо его высочества. Он продолжал разными способами скрывать его: поначалу это были тряпки или плащ с капюшоном, а позже он надел маску и не снимал её целыми днями. Порой я даже сомневался: точно ли этот человек – наследный принц? Не пытается ли кто-то чужой выдать себя за него? Его манера речи, поступки и даже характер – всё изменилось. Иногда он вёл себя весьма любезно, а иногда принимался метать громы и молнии. Однажды, когда он остался один, то разбил все зеркала и с ног до головы перемазался в крови. А затем я начал слышать голоса…