Благословение небожителей. Том 1 - стр. 21
– Обречённый быть женщинам другом, молил подарить ему сына. Научив рецепту возбуждения страсти, даровал сына Наньян. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха…
Се Лянь с большим трудом подавил рвущийся наружу смешок – всё-таки негоже потешаться над небожителем в его собственном храме. А вот Нань Фэн пришёл в ярость:
– Прикуси-ка язык, пока находишься здесь. Если тебе настолько нечем заняться, подмёл бы лучше пол!
На этот раз уже лицо Фу Яо помрачнело и приобрело цвет закопчённого котла. Если во дворце Наньяна считалось неприличным упоминать определённые части тела, то во дворце Сюаньчжэня избегали любых разговоров об уборке. Во времена, когда Му Цин прислуживал в Хуанцзи, он днями напролёт то подавал чай, то приносил воду, то подметал, то застилал постель для его высочества наследного принца. Однажды Се Лянь увидел, как тот машет метлой и одновременно упражняется в повторении наизусть правил и наставлений. Такое усердие и стремление к знаниям вопреки обстоятельствам впечатлили принца, и он отправился просить наставников проявить снисхождение и принять Му Цина в ученики.
Значимость того или иного события определяют сами участники. Для кого-то этот случай стал бы величайшим на свете унижением, для другого – излюбленной темой беседы. Очевидно, Му Цин видел в случившемся позор всей своей жизни, и потому теперь он сам и все служащие ему духи войны немедленно выходили из себя, стоило кому-то заговорить о мётлах. И впрямь – Фу Яо, помолчав немного, взглянул на стоящего в стороне ни в чём не повинного Се Ляня и заметил с холодной усмешкой:
– Можно подумать, все обитатели дворца Наньяна горой стоят за его высочество наследного принца.
Нань Фэн ответил в том же тоне:
– Зато ваш генерал позабыл о чести и добра не помнит!
Едва Се Лянь собрался вставить замечание, как Фу Яо разразился смехом:
– Ха-ха-ха! Ваш генерал, отступив на пятьдесят шагов, насмехается над отступившими на сотню. Не в том ты положении, чтобы судить других!
Принц больше не мог слушать, как в споре они размахивают его именем, словно боевым знаменем, и вмешался:
– Стойте, стойте. Хватит.
Но духи войны так увлеклись, что не обращали на него никакого внимания. Ссора переросла в потасовку – Се Лянь даже понять не успел, кто первый начал. Алтарь раскололся надвое, фрукты рассыпались с подносов и покатились по полу. Оставив попытки разнять дебоширов, его высочество присел в углу и вздохнул:
– Нехорошо-то как!
Он поднял упавшую к его ногам маньтоу[12] и старательно протёр её, готовясь съесть. Стоило Нань Фэну краем глаза это увидеть, как он бросился к Се Ляню и выбил булочку из его рук:
– Брось!
Фу Яо тоже остановился. Он брезгливо поморщился и спросил:
– Ты что, будешь есть с пола?!
– Погодите! – Се Лянь воспользовался этой заминкой и замахал руками. – Мне нужно кое-что сказать.
Он встал между юношами и заговорил как можно более дружелюбно:
– Во-первых, его высочество наследный принц, о котором вы говорите, – это я. А я вам не палка, чтобы лупить ею по спине друг друга. – Подумав немного, он добавил: – Насколько я помню, ваши генералы себе такого не позволяли. Подобным поведением вы позорите их обоих.
Юноши переменились в лице.
– Во-вторых, – продолжил Се Лянь, – вы прибыли, чтобы помочь мне, верно? Так кто кого должен слушаться?