Благие намерения - стр. 4
Хакнесс, служанка Лауры Витстейбл, открыв дверь, улыбнулась гостье.
– Поднимайтесь наверх, миссис Прентис, – сказала она. – Госпожа Лаура через пару минут выйдет.
Энн легко взбежала по лестнице и вошла в гостиную, в свое время служившую столовой. Теперь весь верхний этаж высокого дома был превращен в квартиру с очень удобной планировкой. Журнальный столик, стоявший в гостиной, был накрыт для обеда. В целом убранство комнаты более соответствовало запросам мужчины, нежели женщины: большие удобные кресла, огромное количество книг, некоторые из которых в стопках лежали на креслах, а на окнах – насыщенного цвета дорогие велюровые шторы.
Ждать Энн долго не пришлось – очень скоро она услышала голос, напоминавший звучание фагота, и только потом в комнату вошла сама хозяйка дома. Подойдя к Энн, госпожа Лаура нежно поцеловала ее.
Миссис Витстейбл было шестьдесят четыре года. Держала она себя величественно, словно королева или человек, хорошо известный во всех слоях общества. Все в ее облике было несколько большего размера, чем у обычного человека: огромный бюст, густая копна аккуратно уложенных седых волос, массивный орлиный нос. При этом у нее был и очень низкий зычный голос.
– Как же я рада видеть тебя, дитя мое, – пробасила она. – Энн, ты прекрасно выглядишь. Я вижу, ты купила букет фиалок. Да ты и сама очень похожа на цветок.
– Если я что-то и напоминаю, Лаура, то увядшую фиалку.
– Ну что ты! Ты свежа, как распустившийся в тени цветок.
– Лаура, это так на тебя не похоже. Обычно ты так резка в суждениях!
– Что ж, со мной случается и такое. Но лишь тогда, когда в этом есть необходимость. Давай-ка приступим к обеду. Бассет! Где Бассет? А, вот ты где. Энн, ты будешь рада услышать, что для тебя приготовлена жареная камбала и стакан белого рейнвейна.
– Ну что ты, Лаура, зачем это? Стакана молока и ржаного хлеба для меня вполне достаточно.
– Но молока хватит только мне одной. Давай присаживайся. Итак, Сара уехала в Швейцарию. И на сколько?
– На три недели.
– Очень хорошо.
Неуклюжий Бассет вразвалку вышел из комнаты. Госпожа Лаура поднесла стакан молока к губам и с показным удовольствием сделала глоток.
– И ты будешь по ней скучать, – резко произнесла она. – Но ты не пришла бы ко мне только для того, чтобы об этом сообщить. Ну, Энн, рассказывай, что тебя мучает. Только быстро. У нас не так много времени. Я знаю, что ты очень дорожишь моим мнением. Если мне кто-то звонит и просит о встрече, то это значит, что ему нужен мой мудрый совет.
– Я жутко перед тобой виновата, – извинилась Энн.
– Пустяки, моя дорогая. Ты обратилась ко мне за помощью, и мне это очень приятно.
– О, Лаура, я такая глупая! – выпалила Энн. – Проводив Сару, я вышла на привокзальную площадь и увидела автобусы. Меня охватила паника. Я почувствовала себя… почувствовала себя жутко одинокой.
– Да-да, я тебя понимаю.
– И это вовсе не из-за того, что мы с Сарой расстались. Здесь что-то другое…
Лаура Витстейбл понимающе кивнула и внимательно посмотрела на Энн.
– Видишь ли, человек, оставшись наедине с собой, всегда чувствует себя одиноким.
– И ты это поняла только сейчас? Ничего удивительного – рано или поздно каждый из нас приходит к такому выводу и, как ни странно, испытывает нечто вроде шока. Энн, сколько тебе лет? Сорок один? Идеальный возраст для того, чтобы делать открытия. Случись с тобой такое в более зрелом возрасте, твои переживания могли бы оказаться гораздо сильнее. Впрочем, и в юном возрасте ты испытала бы примерно то же самое.