Блабериды - стр. 60
– Привет, – сказал я громко.
Он едва заметно улыбнулся и ответил:
– А, здрасьте.
Савва не показывал ни радости, ни тревоги. Он был одет в кожаную мотоциклетную экипировку. Расстёгнутая куртка придавала ему довольно отчаянный вид.
Оля тоже не потеряла лица. Секундное замешательство она разбавила вопросом:
– Ты как здесь?
– Товарища жду, – ответил он в ленивой, располагающей манере, которая неизменно вызывала у меня зависть. – А вы чего? Шопились?
– Да, – ответила Оля. – Неудачно. Ты не женился ещё?
– Не-а, – ответил Савва так же нехотя. – У вас как? Хорошо всё, я смотрю.
Он кивнул на жалкий пакет, который я тащил в руке. В пакете были батарейки для Васькиной игрушки и единственная блузка, которую Оля решилась купить. С этим обвисшим пакетом я, должно быть, выглядел как-то особенно жалко; по крайней мере, это можно было прочитать в лице Саввы, что было особенно болезненно из-за его вполне честного равнодушия к моей персоне.
– Нормально, – кивнула Оля. – Ладно, мы пошли.
В последней фразе мне померещилась незаконченность, миллисекундная пауза, которой Оля надеялась продлить разговор.
– Пока, – произнёс Савва торопливо, устремляясь куда-то наискосок от нас к выходу на парковку. У дверей его встретил ещё один байкер.
В машине Оля почувствовала мою внезапную скуку и пихнула в бок:
– Чего ты помрачнел?
– Да, блин. Так всё было хорошо, и надо было его встретить!
– Ну, а что изменилось? – удивилась она.
– Не знаю. Просто вид твоих бывших любовников портит мне настроение. Это от меня не зависит.
– Да я о нём и не думаю.
– Зато я о нём теперь думаю.
– Не дури. Это давно было.
– Но было.
– Всё. Давай приедем, включим «Металлику» и будем колбаситься весь вечер. Ну, не грузись. Не люблю, когда ты такой.
– Не знаю. У меня настроение исчезло. Работать надо. О Филино почитать ещё. На работе всё равно толком не дают.
Оля обиделась. Некоторое время она молча рулила, проезжая сложный перекрёсток, потом фыркнула:
– Ну, ты серьёзно? Ты из-за этого теперь будешь весь вечер дуться?
– Нет, я могу его зарезать как-нибудь подло, из-за угла. Это бы меня слегка развеселило.
– Не смешно ни разу.
– А мне смешно. И надо работать.
– Я в «Эверест» еду? – спросила Оля упрямо.
– Если тебе там что-то надо.
Дома меня одолело острое раскаяние и желание возродить идею нашего романтического вечера без Васьки, но ещё сильнее оказалось скрытое упрямство, которым я усадил себя за ноутбук в спальне и стал читать о Филино.
Голова работала плохо. Часа через полтора я заскучал. Чтение такого рода не приносило ни пользы, ни удовольствия. Я вышел к Оле, которая строгала салат, и стал помогать. Мало-помалу настроение к нам вернулось, но тащить в сад телевизор мы заленились, холодца не было, французского вина мы не купили, поэтому устроились в спальне с чаем и стали смотреть «Стендап».
– Ты у меня всё равно лучший, – сказал Оля перед сном.
А я задумался, что значит это невольно сказанное «всё равно»?
Утро понедельника выдалось бурным. Ночью какой-то ненормальный разгуливал по спальному району с пистолетом, а когда его задерживал наряд ППС, выстрелил в полицейского, нанеся «нелетальную травму глаза», как значилось в сообщении пресс-службы МВД.
Вместо утреннего кофе я висел на телефоне, узнавая подробности. Трубка неприятно грелась от уха.