Битва за страну: после Путина - стр. 29

– Насчет кавказской бормотухи – согласен, – неторопливо сказал Батяня. – Насчет остального не уверен. По деревням начнут гнать «табуретовку», в городах появятся пьяные углы.

– И будут покупать стеклоочиститель, – усмехнулся кто-то.

– Сказка, – резко возразил Столбов. – Вся русская интеллигенция знает рецепт коктейля «Сучий потрох». Таня, помнишь?

Татьяна, склонившись к ноутбуку, строчила очередное письмо-рекомендацию по сегодняшним утренним событиям. Услышала, ответила будто готовилась:

– Пиво «Жигулевское» – пятьдесят грамм, шампунь «Садко – богатый гость» – тридцать грамм. Резоль для очистки волос от перхоти – пятьдесят грамм…

– Семьдесят грамм – перебил ее Столбов. – А ты его пила?

Татьяна буркнула, что «сучий потрох» такая же романтика, как «вересковый мед»: все читали, никто не пил.

– Вот именно, – кивнул Столбов. – Вся интеллигенция знает рецепт «Сучьего потроха», но не пьет. А также знает, что народ гонит по деревням первач. На самом деле, если взяться резко, чтобы все видели: не болтовня, то самогонная партизанщина будет по минимуму. Сначала много воя и плача, разные жуткие истории: там инвалида в очереди задавили, там денатурата хлебнули. Потом, лет через пять, пойдет честная статистика: раза в два меньше пьяных травм, смертей и зачатий. Только по горбачевским реформам эта статистика была опубликована, когда спирт «Ройяль» продавался во всех киосках, двадцать четыре часа в сутки.

Спор насчет самогона продолжался.

– Вот скажи, деревенский детектив, – обратился Столбов к белобрысому парню, почти одного возраста с Максом, – сдохнет русская деревня от спиртовых суррогатов, если сработает проект «Антиводка»?

– Так я же работал на земле не в совсем русской деревне, – смущенно улыбнулся парень. Что было понятно – на таком серьезном совещании, он присутствовал второй раз.

– Хорошо, сдохнет ли русско-чухонская деревня?

– Нет, – уверенно ответил парень. – Любители суррогатов вымерли в девяностые. Кто не пьет – тот не будет. Остальные станут затовариваться заранее, если повод.

– Будем считать – финальная реплика, – подытожил Столбов. – Что же, проект «Антиводка» разрабатывается, доводится, объявляется народу.

Белобрысого парня звали Кирилл Степанов, был по званию капитан полиции, жил до недавних пор в Ленинградской области. В прошлом году, когда полпредом округа стал Столбов, на Таллиннском шоссе, «земле» Степанова, произошла автокатастрофа с машиной, официально перевозившей бананы, а на самом деле – синтетические наркотики из нового порта в Усть-Луге. Степанову грубо объяснили, что два сгоревших транспортных средства и один труп ему померещились.

Капитан не утопил обиду в водке, не выложил в инет гневное обращение, а связался с полпредом, тот дал совет и вооруженное подкрепление. И вот в дымном августе – небывалая сенсация: капитан из райотдела, с двумя экипажами ДПС, накрыл перевалочную базу и контейнеры с веселыми таблетками, общей стоимостью в консолидированный месячный фонд полицейской зарплаты всей Российской Федерации.

– Ты не боись, – говорил тогда Столбов. – Это, конечно, серьезная гопота, но она не мстит. Сомневаешься? Давай пари держать, что не отомстят. Ты всяко в выигрыше.

Степанов тогда посмеялся, пари не состоялось.

Прошло полгода. Столбов стал лидером России. С прежним мобильным номером расставаться не спешил. И однажды позвонил ему Степанов.