Битва за Севастополь. Последний штурм - стр. 3

. Во второй половине мая сведения о подготовке немцами штурма в ближайшем будущем стали поступать из самых разных источников – от партизан, от авиационной и наземной разведок. Как вспоминал бывший начальник оперативного отдела Приморской армии А.И. Ковтун, с 15 мая «немцы начали буквально засыпать нас листовками с обозначенной линией фронта под Керчью и с красноречивым призывом – «сдавайтесь!»[8]. С 20 мая небольшие группы бомбардировщиков стали совершать регулярные налеты на город и порт. Только с 23 по 30 мая на город было сброшено 990 бомб и 669 снарядов, при этом разрушено 99 зданий, погибли 55 и ранены 154 человека[9].

А 22 мая командиры дивизий и бригад армии были вызваны на КП командующего Черноморским флотом и СОРом адмирала Ф.С. Октябрьского. Он вновь озвучил известную по выступлениям генерала И.Е. Петрова информацию, добавив от себя существенный момент: то, что подвоз материальных средств, в первую очередь боеприпасов, будет сокращен. Причиной того, по словам адмирала, стали участившиеся налеты немецкой авиации на корабли и суда, следовавшие в Севастополь и из него. Это сообщение оказалось для всех «неприятной новостью»[10], поскольку в преддверии штурма требовалось максимально нарастить темпы поставок. Перед структурами тыла армии была поставлена задача организовать работу служб так, чтобы доставлять все необходимое прямо на позиции. Для этого армейский автомобильный батальон был разбит на колонны, каждая из которых обслуживала свое собственное направление. К каждой дивизии и бригаде был прикреплен командир из службы тыла, который непосредственно на месте руководил погрузкой, доставкой и разгрузкой.

Воздушные атаки на корабли и конвой вызвали важные изменения в организации поставок грузов в Севастополь. С 8 мая для перевозки грузов в осажденный город стали использовать подводные лодки. По расчетам, большие подводные лодки могли перевозить до 95 т груза и до 100 человек сверх штата, средние – до 30 т и 40 человек, малые – до 6 т и до 12 человек[11].

28 мая командование Черноморского флота приняло решение выделять в конвои только тральщики и сторожевые катера. Крейсера и эсминцы предполагалось теперь использовать лишь для конвоирования судов вдоль побережья Кавказа. Так что воздействие немецкой авиации на конвои привело не к усилению их защиты, а, наоборот, к ее ослаблению. Результаты такого решения не замедлили сказаться в самом ближайшем будущем на снабжении города и армии самым необходимым.

Из-за господства немецкой авиации в воздухе все перевозки осуществлялись исключительно в ночное время[12]. Прием и разгрузка прибывавших из Новороссийска и портов Кавказа транспортов и боевых кораблей проходили в темноте. Каждое судно или корабль на причале встречала рабочая рота. Зачастую при разгрузке присутствовал лично начальник отдела тыла Приморской армии интендант 1 ранга А.П. Ермилов. Как правило, обстрел или бомбежка не служили основанием для того, чтобы прерывать работы[13].

Во главе оперативной группы управления тыла находился полковник А.Б. Меграбян. Задачей группы было обеспечение доставки на передний край боеприпасов и продовольствия, а также эвакуация раненых. Поэтому в состав группы вошел начальник медико-санитарного отдела армии военврач 1 ранга Д.Г. Соколовский. Ему удалось к началу третьего штурма довести количество госпитальных коек до 7 тыс.