Битва за Кремль - стр. 39
После короткой паузы – Таня любовалась видами ночного Зимовца за окном – Столбов спросил с легкой усмешкой:
– Это и были ваши откровенные вопросы?
– Я их еще не начинала. Ну, если хотите… Вот первый – сколько человек было опущено в городе, кроме Свища?
– Только один. Топор. Виктор Топорышкин, рецидивист, устроился в бывший Дом пионеров, в кружок по критической эстетике, насиловал подростков. Критиковал местные власти, а те с таким критиком боялись или брезговали связываться. Нашелся тот, кто не побрезговал. Продолжить статистику?
– Да. Очень интересно.
– Двое рецидивистов погибли. Еще двенадцать к новым порядкам не приспособились и уехали из Зимовца. Остальные – человек тридцать, не меньше – забыли про бандитизм и перешли на мирные профессии. Это только про личности из областного списка ОПГ плюс рецидивисты с двумя ходками. Мелкая шушера проявила понимание, а настоящие отморозки девяностые не пережили.
– Зимовец изначально криминальный город?
– Не без того. Остановилось главное предприятие. С другой стороны, появилось новое производство: турки построили стекольный завод при песчаном карьере. Пивная и водочная промышленность всегда живет без кризисов, бутылки производятся, а развозит их по заводам местное население, на своих фурах. Нашлись охотники и просто грабить шоферюг и по-иному тянуть деньги. Одних игровых автоматов в городе пять лет назад было двести. Теперь – ни одного. Я их ликвидировал за два года до президентского указа по игорным зонам.
Татьяна хотела продолжить расспросы, но Столбов ее перебил:
– Теперь моя очередь. Скажи, это от несостоявшейся семейной жизни?
«Когда мы перешли на „ты“?» – подумала Татьяна, но возражать не стала.
– «Это», как я понимаю, – моя работа?
Столбов кивнул.
– Букет причин. А что для вас значит «состоявшаяся семейная жизнь»?
– Когда муж не позволяет ездить по городам и проникать на закрытые объекты.
– Да. Вы правы, мне некому запрещать. В этом отношении мы родня по несчастью.
Вместо удивленных вопросов Столбов внимательно посмотрел на нее. Так долго, что Таня даже испугалась.
Потом что-то буркнул. Тане показалось, что она разобрала слово «профессионал». Еще три минуты ехали молча. Потом Таня нарушила напряженное молчание:
– Теперь моя очередь спрашивать. Почему вы со мной возитесь?
– Мне нравятся настырные люди. Вы приехали сюда, чтобы разоблачить центр «Надежда», и решили, что разоблачили северо-западный наркокартель. Но не уехали, а решили докопаться до истины, нарыть доказательств. Вот я и решил вам помочь.
– А вы можете убить человека, который встал на вашем пути?
– Могу, – спокойно и без раздумий ответил Столбов. – Но предпочитаю поступать по-другому. Если человек встал на моем пути по ошибке, я его отталкиваю и иду дальше. А если он стоит из упрямства, я предлагаю ему идти со мной.
– И какова цель вашего пути?
– Сейчас очередь моего вопроса.
Таня облокотилась на спинку переднего сиденья, взглянула в глаза Столбову с легким кокетством: «И что у вас будут за вопросы?»
– За сколько ты способна соврать в своем журнале?
– По ситуации. Написать «„Зенит“ – чемпион!», даже если в этом году чемпионом стал «Спартак», могу забесплатно. Написать статью о том, что мороженое какой-то фирмы лучше всех, – запросто за небольшие деньги. Написать, что плохой человек хороший, – только за большие деньги. Написать, что хороший человек плохой, – никогда.