Битва за Францию - стр. 22
Глава 7: «Опасные игры»
Настоятель собора Сен-Жермен Л’Оксеруа – аббат Фанкан был одним из ближайших друзей кардинала Ришелье и одним из талантливейших французских дипломатов XVII века. К своему несчастью, он настолько уверовал в собственную неуязвимость, что, будучи членом иезуитского ордена, дал себя завербовать могущественной протестантской организации – «Черные капюшоны» и жестоко за это поплатился. Великий магистр «Молчаливых» (так еще называли членов этой организации) – Эрнандо де Молина приказал доставить предателя в Лондон, чтобы примерно наказать его за отступничество.
Мы уже знаем, какой эффект произвело похищение Фанкана на Ришелье и отца Жозефа, которые, не догадываясь о двойной игре своего агента, подозревали Бэкингема в его исчезновении. Между тем, сам герцог, желая использовать доверенное лицо кардинала в своих тайных планах, не только добился, чтобы Фанкану сохранили жизнь, но и собирался отправить его обратно в Париж.
– Я принял решение отпустить Фанкана во Францию, – такими словами встретил Бэкингем Генриетту, когда она вернулась с прогулки. – Но ни о каком обмене не может быть и речи! Ришелье незачем знать, что аббат встречался со мной.
– Я тоже так думаю, – согласилась Генриетта. – Но как мы объясним кардиналу его длительное отсутствие?
– А это уже не наша забота. Думаю, священник сам придумает достойное оправдание своему исчезновению. Не в его интересах рассказывать Его Высокопреосвященству о своей связи с «Молчаливыми».
– Хорошо. Но Вы, милорд, так и не признались мне, зачем Вам понадобился господин Фанкан.
– Всему свое время, моя прекрасная королева. Ну, а зачем Вы понадобились кардиналу?
Генриетта усмехнулась.
– Ришелье желает любой ценой сохранить мир с Англией. И поскольку, заговор против кардинала, на который мы с Вами так уповали, по всей видимости, потерпел поражение, я думаю, нам следует принять предложение Его Преосвященства.
– Черт возьми, да я и сам желаю сохранить мир! – воскликнул герцог. – Хотя бы потому, что денег на войну придется просить у парламента, который, по своему обыкновению, наверняка, откажет мне в этой просьбе. И если кардинал оставит в покое ларошельцев, вернет захваченные английские корабли, перестанет заигрывать с Испанией, и присоединиться к нашему союзу с датчанами и Соединенными Провинциями, чтобы вернуть Пфальц Фридриху, мужу Елизаветы Стюарт…
– Я, надеюсь, милорд, Вы повремените с обнародованием этих требований, хотя бы до тех пор, пока лорд Монтегю не вернется в Англию? – перебила его Генриетта, для которой желание министра и дальше следовать своей военной политике было очевидным.
– Разумеется, – кивнул герцог. – Кстати, я бы не настаивал на возвращении сэра Уолтера сейчас, когда еще есть надежда все же исполнить задуманное Шевреттой. Монтегю один стоит десяти человек, а его ум воистину бесценен.
Генриетта молча кивнула.
– А если Уолтеру не удастся помочь Шевретте свалить Ришелье? – спросила она.
– Тогда и придет черед действовать господину аббату, – ответил герцог. – Когда в 1624 году я уговаривал покойного короля Джеймса воевать с испанцами, я не собирался сражаться с Габсбургами только своими силами. Я рассчитывал сколотить антииспанскую коалицию. Англия, Соединенные Провинции, Дания, Швеция, Саксония, протестантские княжества Германии должны были выступить против австрийского императора и Баварии, тогда как Франция, Савойя и Венеция повели бы в Италии действия против Испании. И если бы мне это удалось, мы бы не только вернули Пфальц Елизавете Стюарт