Битва веков - стр. 32
– Однако славная кровь струится в жилах этого мальчугана, – негромко отметил со стороны Воротынский. – Он рожден для славы.
– Уверен ли ты в этом, Андрей Терентич? Боярская жизнь состоит не из славы. Ты мало будешь видеть свой дом, жену свою и детей. Ты будешь маяться скукой в дальних дозорах, будешь голодать в осадах. Тебя ранят много раз, мало кто из нас носит на теле меньше десятка шрамов. И рано или поздно в одном из сражений ты умрешь, ибо нет русскому боярину иного оправдания покинуть царскую службу, кроме как смерть. А слава? Слава приходит не ко всякому. И слава – лишь краткий миг среди череды долгих, скучных дней. Не торопись с ответом, мой мальчик. Не каждому, совсем не каждому выпадает возможность избрать свою судьбу. Кем ты хочешь стать? Крепким хозяином, сытым и спокойным, или скитальцем, каждый день смотрящим в лицо смерти?
– Хочу быть воином, князь! – сжал кулаки паренек. – Землю русскую от басурман и схизматиков оборонять, невольников на свободу отпускать, татей лесных на деревья вешать!
– Ты упрям, малыш. Но я все же дам тебе еще один шанс на верный выбор. Кем хочешь ты стать, Андрей Мошкарин, сын земли русской? Последний, третий раз спрашиваю тебя, и изменить что-либо потом ты не сможешь уже вовеки. Кем ты намерен провести свою судьбу: человеком боя или человеком труда?
– Человеком боя! – стиснув зубы и набычившись прямо-таки рыкнул Андрей. – Не испугаешь, княже! Русскому боярину страх неведом.
– Что же, ты сам этого хотел. Так тому и быть!
– Ты возьмешь меня в холопы? – радостно вскинулся паренек.
– Нет, – покачал головой Зверев. – Холопы рабы, в сечу по приказу идут. Ты же судьбу сам выбрал, сам с пути ратного не свернешь. Есть у меня надел на отшибе. Государь еще за поход Казанский наградил. И догляда у меня за местом сим совсем не получается. Сидит наместник, изредка подать пушную присылает, порой мед через купцов тамошних передает. Поедешь туда от моего имени, на землю сядешь. И станешь ты с того часа проходить по разряду служивых детей боярских. Наберешь себе ребят крепких числом с десяток, что по норову и удали подойдут, снарядишь, как положено, да и станешь в походы под мою руку приводить, когда государь службы потребует.
– Правда? – ошалел от такого поворота паренек. – Ты меня в дети боярские берешь, княже? Взаправду по разряду служивому запишешь?
Андрей не отвечал, глядя на женщину. Та пару раз сглотнула, прикусила губу. На щеку выкатилась слеза. Варя опустила веки, сглотнула снова и слабо кивнула.
– У нас на Руси вольному человеку в боярские дети пойти запрета нет, – вздохнул князь. – Ты согласен, и я согласен. А значит, и быть по сему. Служи!
– Ну, поздравляю, витязь православный, – вышел вперед князь Воротынский, хлопнул ладонями паренька по плечам. – Сколько тебе лет, Андрейка? Вижу, года через два уже в новики тебя князь запишет? Будем в строю общем бок о бок перед сечей стоять? А ну, пойдем, покажешь, что делать умеешь. Саблю в руках держать доводилось?
Веселый князь, посмеиваясь, увел новоявленного боярского сына с собой, и Варя со Зверевым остались наедине.
– Ты меня прогоняешь? – шепотом спросила женщина.
– Я даю нашим сыновьям пропуск в боярство, – так же тихо ответил он. – Коли себя покажут, могут и еще удел в награду получить, с думскими боярами сравняться. Будешь во дворце соседнем жить-поживать, меня в гости приглашать.