Битва на Калке - стр. 5
Третье сражение между монголами и войсками грузинского царя вновь закончилось победой Джебе и Субудая. Полководцы Чингисхана в этой битве всё разыграли как по нотам, продемонстрировав сильные стороны военного искусства монголов. Джебе с 5000 нукеров притаился в засаде, а Субудай повел свои войска на врага и после короткого боя обратился в притворное бегство. Грузинские воины кинулись преследовать отступающего противника, смешали боевые порядки и были наказаны за свою неосмотрительность. Отряд Джебе обошел их с фланга и внезапно атаковал. Разгром был полный и сокрушительный, на поле боя осталось около 30 000 погибших грузин.
Когда до грузинского царя дошла весть об этом поражении, он с оставшимися войсками спешно покинул столицу Тифлис, оставив государство на произвол судьбы. Но высокие горы, поросшие густым лесом и глубокие ущелья, где стремительно неслись бурные реки, пугали степняков. Разграбив близлежащие районы, они не стали продвигаться в глубь страны и ушли назад, оставив по себе недобрую память. Воинское умение монголов и их презрение к смерти произвели огромное впечатление на народы, по землям которых они прошли. Вот что рассказывал человек, сражавшийся против воинов Чингисхана[8]: «Если кто вам скажет, что татары обратились в бегство или взяты в плен, то не верьте ему; но если вам скажут, что они убиты, то поверьте, так как этот народ никогда не бежит. Мы как-то взяли одного из них в плен, но он бросился с лошади и бил свою голову камнем до тех пор, пока не умер, но в плен не сдался» (Ибн аль-Асир, с. 141).
После победы над грузинами Субудай и Джебе вторглись в Ширван, где на их пути лежал древний город Шемаха. Осада затянулась, все атаки степняков были отбиты защитниками. Тогда монголы организовали непрерывный трёхдневный штурм, страшно измотавший горожан. Ибн аль-Асир передает гордые слова, которые были сказаны защитниками города перед последней схваткой: «От меча все равно не уйдешь так лучше нам твердо стоять, по крайней мере умрем с честью» (с. 141). Монголы продолжали наращивать натиск и сумели сломить сопротивление гарнизона. Шемаха пала, а её население было перебито.
Впереди полководцев Чингисхана ждали новые испытания. До степи Дешт-и-Кипчак было уже рукой подать, но на пути к ней лежал город Дербент, прозванный «Железными воротами» (Тимур-Кахалга) из-за неприступных укреплений. Чтобы пройти дальше на север, необходимо было штурмовать город, а сил на это у Джебе и Субудая уже не было. Их войска понесли большие потери, были измотаны непрерывными боями и осадами, а нукеры нуждались в отдыхе. И здесь монголам сыграл на руку правитель Дербента, отправивший к ним посольство из десяти самых знатных горожан. Одного из них степняки сразу же демонстративно убили, а остальным сказали следующее: «Если вы укажете дорогу, по которой мы могли бы перейти его, Дербенд, то вам будет дан аман, в противном случае мы вас убьем, как мы убили этого человека» (с. 142). Наглядный пример того уважения, которые монголы якобы испытывали к послам. Остальным членам делегации такого тонкого намека оказалось достаточно, и они по тайной дороге провели монгольские тысячи в обход города. Дербент остался позади, и весной 1222 года тумены Джебе и Субудая вышли в Половецкую степь.