Битва на Калке - стр. 16

Байку о том, как монголы трепетно относились к лицам, облеченным посольскими полномочиями, отбросим за ненадобностью, в неё свято верят либо люди некомпетентные, либо сознательно искажающие историю. Монголы сами резали послов с завидной регулярностью, невзирая на их статус и положение. Наиболее вопиющим здесь остается убийство рязанского князя Федора Юрьевича в ставке Батыя зимой 1237 года, но подробно об этом будет рассказано в следующей книге. Вся история становления Монгольской империи – это история подлости, обмана и коварства. Степняки практически всегда нарушали данное слово, очень часто прибегая при этом к двойным стандартам, чтобы оправдать своё преступление. Поэтому говорить о том, что именно убийство послов являлось краеугольным камнем их завоевательной политики, не приходится. Это всего лишь предлог и не более того. Не подвернулся бы этот, нашли бы другой.

После того как монгольская делегация была перебита, громадная русская рать снялась с лагеря и двинулась по правому берегу Днепра на юг, в сторону расположенной в низовьях реки крепости Олешье. Но пока полки были на марше прибыло ещё одно монгольское посольство. На этот раз оно передало короткое послание князьям от Джебе и Субудая, по сути это было объявление войны: «Если вы послушались половцев, послов наших перебили и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и пусть рассудит нас бог» (Из Тверской летописи). Новостью это ни для кого не стало, русские и так были решительно настроены на войну. Посовещавшись, князья решили послов не убивать, а просто отпустили на все четыре стороны. Многие из князей и так были недовольны тем, что Удатный велел расправиться с первым посольством, поскольку не в русских традициях было убивать тех, кто пришёл к тебе с миром. Пусть даже при этом и козни плетёт. Случай в истории Руси беспрецедентный и оправдания не имеющий, но Мстислава Мстиславича это не волновало. Он даже и не подозревал, что в дальнейшем его самоуправство выйдет боком совершенно другим людям.

Русское войско продолжило движение на юг и вскоре подошло к острову Св. Георгия (Хортица). Туда же, согласно информации В.Н. Татищева, приплыла на ладьях от низовьев Днепра галицкая и волынская пехота, а согласно летописям – изгнанники из Галича, «выгонци». Но сути дела это не меняет. Путь, который они проделали, был не близок – сначала по Днестру до моря, затем вдоль побережья до устья Днепра, а потом против течения на север. Летописцы сохранили имена двух воевод, которые успешно осуществили столь трудный переход – Юрий Домамерич и Держикрай Володиславич.

Теперь все русские полки, участвовавшие в походе, собрались в один кулак, и князьям пришло время решать, как действовать дальше, поскольку на противоположном берегу Днепра появились первые монгольские разъезды. Когда весть о них достигла русского стана, то Даниил Волынский в окружении гридней и воевод отправился посмотреть, что же это за «народ незнаемый». Следом увязались другие молодые князья, и монголы быстро ретировались, не желая связываться с этой огромной, сверкающей сталью и золотом толпой. Юрий Домамерич, прикрывая рукой глаза от солнца, долго вглядывался в дрожащее степное марево, а затем уверенно сказал: «Это стрелки». Мнение, сложившееся после этой встречи у русских князей о монгольских воинах, было довольно оригинальным: «