Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая - стр. 10
– Я? – осторожно спросил седовласый Луи.
Дариор весело хмыкнул, а Мортен взбесился пуще прежнего:
– Осёл! Кто здесь комиссар? Только я один смогу безукоризненно, как говорит наш сочинитель, справиться с этой задачей!
– Но, комиссар, – осторожно начал не блиставший сообразительностью Луи, – вас же не так давно ранили в руку. Видимо поэтому в прошлый раз вы не сумели одолеть бакалейщика с набережной. Мы все понимаем, что возраст даёт о себе знать, но…
После этих слов комиссар разразился такими ругательствами, что зеваки отпрянули от окон, а Дариор непроизвольно поморщился. Теперь каждый понимал, что пройдёт немало времени, прежде чем всё вернётся на свои места. Комиссар бушевал как никогда. Причём доставалось всем: ажанам, ненавистному Дариору, жителям местных домов и даже погоде! Но особенно Мортен ругал правительство, отказывавшее полиции в высоких зарплатах. Досталось и заварившему кашу Луи, но комиссар в скором времени перешёл на Дариора, который, по его мнению, был виноват всегда и во всём. Однако стоило Луи немного успокоиться, как Мортен снова взялся за него. Он принялся указывать ему на все возможные и невозможные недостатки, кричал без передышки, и самое главное – делал это с огромным талантом. Следя за ним, Дариор понимал, что, если чем-то комиссар и наделён от рождения, так это умением вовремя и не вовремя, а точнее – везде и всегда обругивать каждого попавшегося на пути: инспекторов, разносчиков газет и даже кошек, которые якобы всегда мешаются под ногами. Наконец, Мортен перешёл на излюбленную тему – обратил свой взор на ненавистных англичан. Досталось всем: памятной королеве Виктории, королю Георгу, лордам, Биг Бену и «шотландскому пойлу». После унижения Великобритании обычно следовало успокоение, но тут, как назло, комиссару подвернулся блуждавший рядом дворник. Вопли возобновились, и уже никто не мог ручаться за свою безопасность. Наконец, после того как Мортен научил дворника работать метлой, над улицей повисла благоговейная тишина. Тяжело дыша после великой тирады, комиссар, как ни в чём не бывало, зашагал к парадному входу.
– Боюсь, после всего этого маньяка и след простыл, – прошептал Банвиль, и Дариор был вынужден согласиться. Едва ли можно было надеяться на толщину и непроницаемость стен, когда за дело берётся комиссар Мортен! Но сам Мортен, очевидно, был другого мнения, ибо, очень довольный собой и буквально помолодевший, бодро скрылся за дверьми музея. Дариор с протестующей душой был вынужден двинуться за ним.
Войдя в пустующий музей, историк оказался в непроглядном, интригующем мраке. Экспонаты, гардероб и стены терялись в темноте. Вдруг из-за угла вынырнул Мортен и, приложив палец к губам, приказал следовать за ним. Мрак сковывал зрение, и приходилось двигаться буквально на ощупь. Мортен вынул из кармана электрический фонарик – чудо современной техники, – и в свете луча нарисовалась лестничная клетка.
– Нет, – прошептал Дариор, когда комиссар шагнул в дверной проём, – нам выше, на второй этаж.
Ещё несколько десятков долгих ступеней – и двое мужчин оказались между двумя дверьми.
– Это один коридор, соединяющий анфиладу залов, – объяснил Дариор. – Если каждый из нас пойдёт в противоположную сторону, то в результате мы встретимся снова посреди коридора.