Бирюк - стр. 26
– Я тебя знаю, – неопределенно дернул плечами он и подтолкнул на выход, мешая внимательней всмотреться в лицо. – Мы свадьбу вашу с этим… Гошей охраняли, кукла.
Он на секунду скривился брезгливо.
– Так, ну двинули с богом, – он легко вскинул меня на плечи и зашагал по хрустящему снегу. Лежать поперек его плеч, будто тюк какой-то, было неудобно, да и ломота и озноб с болью подступили с новой силой, но я жаловаться не собиралась.
– Я тебя не помню, – прошептала виновато. Отчего – и сама не понимаю. Просто… как можно было его не заметить? Не запомнить? Вот такого… огромного. И это совсем не о физическом объеме, росте, мышцах.
– Ну и хер с ним. Зато теперь не забудешь. – Это однозначно. Никогда. – Держись давай, Сашк, резво надо нам.
Я только и могла, что схватиться за его плечо и держаться, когда он с шага перешел на бег. Мельком только скользнула взглядом, ища следы вчерашнего кошмара, но ничего не увидела. Даже остов сгоревшей машины снегом запорошило.
– Ориентир на берегу не запомнила? – спросил Николай минут через десять перемещения вдоль шумной реки.
– Обрыв. Там был обрыв. Я с него упала, когда бежала от этих… – Меня передернуло от воспоминания о всех унижениях и ужасе.
– Забудь! – отрывисто велел мой спаситель, и я опять послушалась. Велела себе чувствовать только тепло, исходящее от него, а не тот холод и страх, через который прошла.
– Ага, а вот и наши колеса, Сашк! – радостно сообщил мне еще минут через двадцать бега трусцой Николай.
Подошел к джипу, что так и стоял с распахнутыми дверями. Снял меня с плеч и пересадил на застывшее кожаное сиденье. Сел за руль.
– Вот, бля, – прошипел сквозь зубы. – Аккумулятор сдох.
– У них музыка орала тогда. Наверное, поэтому.
– Херня-война. Ща все решим.
И он решил. Понятия не имею как, но джип таки завелся после того, как он поколдовал с ним.
– Ну что, кукла, домой? – подмигнул мне Николай и кратко улыбнулся.
А я так и зависла с открытым ртом. Потому что, ей-богу, этот проблеск радости на его мрачном лице я буду помнить. Вечно.
10. Глава 10
Все. Моя ты, Сашка. Этот взгляд окончательную точку поставил. Хотя и тех обжиманий перед выходом хватило бы. Мои лапы к ней притягивает, что ту железную стружку к магниту. Обратно не отодрать – только краями в хлам изрежешься. А как притянутся, так она вся плавится, течет по мне, совсем дураком делая. Так что да. Этот твой взгляд завороженный, Сашка, считай, подпись кровью под договором с дьяволом, с чудовищем. Его не разорвать уже, кукла моя солнечная. Сожрет тебя монстр, заглотит целиком, девочка, в себе спрячет, никому ничего не оставив. Монстрам тоже нужно солнце, только мы жадные эгоистичные твари, хотим его исключительно для себя и носить предпочитаем в себе, остальные мимо.
– А вдруг нас остановят?! Что мы будем... – глянула на меня Сашка, встрепенувшись, когда я вырулил с гравийки на асфальт. До этого сидела нахохлившись всю трясучку. Херово ей, видно. Найду ту тварь, что на эти пилюли бл*дские ее подсадил – во все дыры дурь ему позаколачиваю.
– Разберусь. Поспи.
– Мне надо первым делом к отцу в больницу.
– В больницу – да. Тебе. К отцу твоему сам схожу.
– Почему?
Потому что чует моя жопа, что не надо пока светить твоим внезапным спасением. Не для широкой публики эта информация. Нам повторных втягиваний твоих в эти разборки вокруг бабок не надо. Если, конечно, речь тут исключительно об этом. Смущает меня этот подписанный тебе смертный приговор. Сразу, по умолчанию, без торговли и вымогалова. Не укладывается это в обычную схему. Для показательного наказания замочили бы вообще на месте. Или увезли, поглумились и все равно напоказ бы выставили. А не в тайге подальше тело бы собирались бросить, чтобы зверье подчистило и никаких концов. Смысл?