Билет на вчерашний трамвай - стр. 4
Конечно, в двадцать лет быть наивной плохо… Кто ж спорит?
Следующим утром под одобрительными взглядами мамы я торжественно собиралась на собеседование. Красила губы модной малиновой помадой, подчеркивающей мои ненатурально черные волосы, и раздирала сапожной иглой слипшиеся от туши ресницы. Мне очень хотелось понравиться владельцу массажного салона с дружным коллективом, в котором я непременно обрету столь нужный мне высокий заработок.
Телефонный звонок раздался, когда я уже стояла в дверях.
– Белка! – завопили в трубке, и я плюхнулась на кровать, понимая, что сегодня на собеседование точно не попаду. А возможно, и завтра.
– Денис! – завопила я в ответ и почувствовала, что мой титанический труд по креативному окрашиванию ресниц пропадает зря. Правый глаз уже защипало.
Белкой меня называл только он. Денис. Мой лучший друг. Прозвище, преследовавшее меня с первого класса, продолжало жить и после окончания школы. В Денисе.
Пока я выходила замуж, рожала и разводилась, Денис служил в армии, изредка пописывая мне оттуда.
Мне его не хватало. Все эти месяцы. Не хватало его улыбки, странно похожей на мою собственную, его голоса, его присутствия.
Иногда казалось даже, что, будь Динька рядом, – от меня и муж бы не ушел, и в массажный салон идти не пришлось бы…
И вот он звонит.
– Ах, ты, свинка моя морская! Ты где? Откуда звонишь? Я тут с ума чуть не сошла, когда ты мне писать перестал! – кричала я в трубку, размазывая по щекам слезы, и чувствовала себя абсолютно счастливой. Впервые за последние два месяца.
– Не ори, – смеялся на том конце провода Динька, – я в Москве уже. На вокзале. Еду домой. Ты сегодня свободна?
– Свободна?! Издеваешься?! Да я для тебя всегда свободна! Ой, мамочки…
Слов не хватало почему-то. Только вот это дурацкое, извечное, самовырывающееся «ой, мамочки»…
– Белка, встреть меня у метро, а? Я хотел сразу на рынок поехать, шмотки какие-нибудь прикупить. Поможешь?
– Не вопрос! Во сколько тебя встречать?
– Через час.
Короткие гудки.
Наблюдавшая за этой сценой мама поджала губы, но ничего не сказала.
А через час я уже висела на Динькиной шее, целуя его куда попало, и на все вопросы только отмахивалась:
– Потом. Вот сядем, рыльца с тобой нажрем, и Белка расскажет тебе жуткую историю о том, как от нее ушел муж. Ты будешь рыдать, как гиена. Я тебе в лицах все покажу, в костюмах, и совершенно бесплатно.
Поход с Денисом по рынку вымотал меня до предела.
Он дотошно подбирал себе полный гардероб, причем исключительно черного цвета.
Вначале он приобрел черное пальто. Затем джинсы. Естественно, черные. Черные ботинки и черный ремень тоже нашлись быстро.
Против черного свитера я запротестовала.
– Ты что, Черный Плащ? Ты киллер? Или киллер в трауре? С какого перепоя у тебя все шмотки черные? Купи себе хоть одну вещь, допустим, серого цвета! Вон, глянь, какой джемперок симпатичный. Серенький, легкий. Давай примерим?
Диня хотел уже сказать, куда мне пойти со моим мнением, но побоялся. Он ссутулился и, шаркая ногами, обреченно поплелся туда, куда был направлен мой указующий перст.
Сонный продавец, спекулирующий китайским ширпотребом, при нашем появлении оживился и начал нахваливать свой товар. По его словам выходило, что эти парчовые одежды шил сам Версаче за пять минут до своей трагической смерти. И висеть бы этим джинсам и свитерам в Лувре на почетном месте, если б их не спер виртуозно он, Ахмет, владелец торгового места на Петровско-Разумовском рынке, и не выставил на продажу за смешные деньги.