Библиотечный шпион - стр. 13

После того, как она обвинила его в трусости и почти предательстве родины.

– Так он член Сопротивления? Пьер?

Этьен затянулся, кончик сигареты заалел, и сквозь поднявшийся едкий дым Элен едва заметила согласный кивок.

Ее мир встал с ног на голову. Все это время Жозеф утверждал, что от Сопротивления нет никакого толку, – и работал на них! Глаза у Элен защипало от закипающих слез, но она стиснула кулаки и дождалась, когда порыв отступит.

Эмоции потом, сейчас ей нужно получить ответы.

Ее взгляд упал на фото в удостоверении. Цвет темного платья нельзя было понять по черно-белому изображению, но Элен узнала некогда модный фестончатый вырез – это роскошное темно-зеленое платье до сих пор висело у нее в шкафу. В последний раз, когда она его надевала, Жозеф назвал ее красавицей и настоял на фотографии. Она ощущала себя глупо, стоя тогда напротив голой стены в собственной квартире, именно поэтому уголки ее губ на снимке приподняты в растерянной улыбке. Теперь все стало понятно – Жозеф делал не фото на память, ему нужно было фото для поддельных документов.

Снова взяв удостоверение, она ткнула им в сторону Этьена.

– Это работа Жозефа?

– Да, заготовка на всякий случай, – сдался тот. – Чтобы защитить тебя. Я не мог принести его тебе раньше – боши и меня схватили.

Взгляд Элен снова метнулся к синяку на его челюсти, к порезу над бровью. Его били. И Жозефа наверняка тоже.

В груди Элен болезненно кольнуло – военная карьера ее мужа закончилась задолго до их встречи. Под Верденом он получил осколочное ранение; он упомянул о нем всего лишь раз, сказав, что бомба убила всех вокруг, кроме них с Этьеном. Жозефу осколок угодил в ногу – сбоку от колена до сих пор виднелась вмятина, уходившая назад, опоясывая икру, – отчего он слегка прихрамывал. Этьен вышел из сражения невредимым, но он всегда был удачлив. Вот и сейчас он сидел перед ней, а Жозеф томился в тюрьме.

– Почему тебя отпустили, а его нет? – требовательно спросила Элен. Этьен поднял измученный взгляд на нее, а потом устремил его куда-то в пространство.

– Я везунчик, – бесцветным голосом ответил он, затушив сигарету.

– И когда его отпустят?

Этьен тряхнул головой, снова фокусируя взгляд на Элен.

– По нашим представлениям, его не будут задерживать слишком долго.

– Нашим – это Сопротивления?

Он кивнул.

Его слова звучали так уверенно, что Элен почувствовала, как ее плечи немного расслабляются. Жозефа оберегают, за ним следят, и, возможно, она тоже внесет свой вклад.

– Я хочу вступить в Сопротивление, – заявила она.

– Нет.

Элен пристально уставилась на Этьена, не намеренная отступать, уставшая от постоянных запретов Жозефа. Все эти месяцы она горела желанием положить все силы на борьбу с захватчиками, а Жозеф твердил, что от Сопротивления нет толку. Он заставлял ее сидеть дома, выстаивать бесконечные очереди и творить чудеса кулинарии из жалкой горстки провизии.

Ей не давали сыграть свою роль в освобождении от нацистов, и теперь она ощущала себя преданной. Ей как будто дали знать, что она недостаточно хороша, чтобы присоединиться к отважным мужчинам и женщинам из подполья.

Но теперь никто не посмеет отказать ей, тем более если в ее силах будет помочь Жозефу выйти на волю как можно скорее.

– Я не могу больше называться прежним именем, – заметила она. – И ты сам сказал, что и домой к себе я не могу вернуться.